Встреча с пришельцем - [27]

— Ну, это вы уж слишком! Не надо настолько преувеличивать опасность, — возразил лейтенант.

— Но ведь даже вы, работники милиции, ничего не можете мне гарантировать. Разве не так?..

Машина остановилась возле гостиницы.

— Не волнуйтесь, Галина, — прощаясь, сказал Не-смачный, — вас довезут до самого дома. А что касается инопланетянина, то мы с лейтенантом Бойчуком гарантируем вам полную безопасность. Обещаю.

— Ну и шутник вы, — улыбнулась Галина. — Я уверена, что в такой ситуации вы и сами ни от чего не гарантированы…

2

Администратор гостиницы, миловидная брюнетка с пышной копной волос, говорила по телефону:

— Только смотри, Петюша, чтоб котлеты не пригорели. И яблоко не забудь съесть. И чтобы сразу же садился за уроки. Приду — проверю. И дневник мне завтра покажешь. Небось двоек нахватал?.. И сегодня не вызвали?.. Сочинение писал? Ну-ка, расскажи мне, про что ты там написал… Так, так… Молодец!..

Администратор смотрела на Несмачного отсутствующим взглядом.

— Ну а дальше?.. Прекрасно! Чудесно! А случайно не списал?.. Ах ты умничка мой! Просто великолепно!..

— Простите, — напомнил Несмачный о своем существовании.

— Минутку, Петюша, — сказала администратор и, прикрыв ладонью трубку, бросила Несмачному: — Свободные места только на первом этаже.

— Да какая разница! Меня и первый этаж вполне устраивает.

— Какая разница? Ну, если для вас нет разницы…

— А вы еще не оформились? — удивился лейтенант.

Телефон-автомат в вестибюле не работал, и он бегал звонить на соседнюю улицу.

Очевидно, форма лейтенанта произвела впечатление на администратора, она сказала сыну, что позвонит через минуту, и положила трубку.

— Меня и первый этаж вполне устраивает, — повторил Несмачный.

— У товарища бронь, мы ему заказывали, — сказал лейтенант.

— С этого и надо было начинать, — улыбнулась женщина.

— И все-таки не понимаю, почему вы меня пугаете первым этажом? — спросил Несмачный, заполняя анкету.

— Я вас не пугаю. Я тут ни при чем. С того времени, как в нашем городе появился инопланетянин, люди стали панически бояться первого этажа. Есть, правда, отдельные смельчаки вроде вас…

Номер на третьем этаже имел стандартную меблировку: кровать, письменный стол, два кресла и телевизор. На столе — телефон, графин и пепельница. И, странное дело, было в этом номере как-то по-домашнему уютно. Несмачный не сразу сообразил, что этот уют создает крошечная деталь — подушечка с иголками, которая висела над кроватью.

— Ну что, с полчасика отдохнете? — спросил лейтенант.

— Не отказался бы, — Несмачный присел на кровать и сразу почувствовал усталость.

— Впрочем, нет, Анатолий Петрович. Такую возможность вы получите через час-другой. А сейчас мы с вами пойдем поужинаем.

— Да что-то, откровенно говоря, и есть не хочется… — начал было Несмачный.

Но лейтенант решительно перебил его:

— Все равно от меня не отделаетесь! Поужинаем, и я торжественно обещаю оставить вас в покое…

Когда они проходили через вестибюль мимо окошка администратора, грудной голос миловидной брюнетки давал очередные указания Петюше. Судя по отдельным эмоциональным фразам, Петюша собирался купать песика, и мама инструктировала его. Приезжие терпеливо ждали, пока дойдет очередь до них…

3

Кафе «Арфа», как объяснил лейтенант, имело два существенных преимущества по сравнению с другими точками общественного питания. Во-первых, тут не было оркестра, а музыкальный автомат уже полгода ремонтировался. Так что можно было за ужином побеседовать, не надрывая голосовых связок. Во-вторых, в последнее время кафе пустовало. После того как случилась эта история с официантом Колей, даже завсегдатаи «Арфы» обходили ее десятой дорогой.

Коля, высокий и статный, с седой шевелюрой, долго и старательно сервировал стол. Почему-то трижды менял салфетки, дважды протирал фужеры и вдруг исчез куда-то.

Пока его не было, лейтенант успел в подробностях рассказать Несмачному историю, которая приключилась с этим человеком.

Еще месяц назад в Колиной шевелюре не было ни сединки. Он выглядел даже моложе своих двадцати пяти лет. И вдруг его посетил этот инопланетянин. Приметы те же. Тот же самый гипнотизирующий взгляд. То же рукопожатие и якобы металлический обруч на запястье…

— Я вас слушаю, — наконец появился официант.

— Нам что-нибудь из холодной закуски и горячее, — сказал лейтенант.

— На горячее могу предложить бифштекс или бефстроганов.

— А что бы вы посоветовали?

— Бифштекс, — сказал официант.

— Пусть будет бифштекс, — согласился лейтенант.

За соседним столиком двое явно приезжих были в той стадии, когда хочется исповедоваться, изливать душу. Оба говорили одновременно, не слушая друг друга.

Наконец один из них замолк. Наверное, устал. Голос его друга рокотал на весь зал:

— Если бы ты только знал, Андрей, сколько денег я угробил на этого Семена Сидоровича! И все напрасно! Где-то за час до конца рабочего дня обычно шепчу ему на ухо: «Поговорить надо». Это означает, что мы куда-то идем. За мои, конечно. Бывало, и он рублишко кинет. Но не больше. Причем всегда делал это таким, знаешь, купеческим жестом. Куда там! И представь, так привык этот Сидорович ужинать за мой счет, что, когда я не приглашал его, он обижался. «Как, — говорит, — ты меня сегодня никуда не ведешь?» Но не в деньгах дело. Ты же меня, Андрюха, знаешь. Я никогда скрягой не был. Обижало другое. Обижало то, что всегда утром Сидорович на меня волком смотрел. Я все голову ломал: чем же это его обидел? Может, думаю, мало? Пробовал удвоить дозу. Еще хуже было. Смотрит утром на меня — и такая у него лють в глазах, аж страшно! Первую половину дня, как правило, не разговаривает. Зато к Веселяке — как к сыну родному! Такой нежный, куда там! Долго я терялся в догадках, пока Веселяка не открыл мне глаза. Оказывается, каждое утро, когда у Сидоровича голова аж раскалывалась, он ему бутылочку минеральной водички подносил. Как говорится, дешево и сердито. Та водичка была для Сидоровича настоящим бальзамом. А я был для него виновником всех его бед: и ужасного самочувствия, и конфликта с женой. Он как-то так прямо и сказал: «Мне на тебя сегодня и смотреть противно…» Ну, и соответственно на того Веселяку сыпались всякие милости, а на меня ничего, кроме проклятий…