Встреча с пришельцем - [20]

Когда через неделю я зашел в кабинет редактора, он встретил меня как доброго знакомого.

— А за это огромное спасибо, — дернул он за дужку так, словно хотел еще раз оторвать ее. — Сделано на совесть!

Я скромно кивнул и хотел было уйти.

— Кстати, прочитал ваш материал, — остановил меня редактор. — В оперативности вам не откажешь. Надо только больше работать над литературным качеством. Чувствуется неопытность. Но, как говорится, опыт приходит со временем, не правда ли? Хочется верить, что вы сможете писать. Если как следует поработаете над собой. Перечитайте критические корреспонденции Вячеслава Гарпуна. Вот кто блестяще владел словом. Учитесь у него, дорогой товарищ Зайчинский. Учитесь остроте и в то же время утонченности, публицистичности и остроумию. Короче — учитесь владеть словом, оружием нашим… Мы вот решили учредить в редакции премию имени Гарпуна. Она будет присуждаться за лучший критический материал года. Так что есть стимул…

Наверное, я произвел на редактора неплохое впечатление, так как через несколько дней был удостоен чести, выпадающей на долю далеко не каждого внештатного автора. Мне разрешили присутствовать на летучках.

18

На очередной летучке обозревателем был Виталий Синюшко, сотрудник отдела писем, человек молчаливый, который мог за день и слова не произнести. Казалось, никакие проблемы его не волнуют. И лишь когда речь заходила о спорте, глаза у Синюшко загорались. Происходила метаморфоза. Человек, ко всему индифферентный, вдруг превращался в заядлого спорщика.

Вот и на этот раз Синюшно долго молчал, внимательно оглядывая присутствующих, словно решая, достойны они его красноречия или нет смысла тратить его впустую. Наконец начал свой обзор с того, чем обычно принято его заканчивать, — со спорта. Отметив статью футбольного комментатора как оригинальную и стоящую внимания, несколько слов посвятил хоккейному отчету, после чего добросовестно перечислил почти все выступления газеты за неделю, сопровождая эпитетами: «неплохой материал», «средний», «хороший», «посредственный».

Мою заметку он назвал посредственной, на что Духмяный в реплике сказал:

— Что вы хотите от новичка! Может, человек впервые за перо взялся!

— Для первого раза — ничего, — согласился ответственный секретарь Борис Сергеевич, который, несмотря на свою полноту, был очень подвижным, энергичным человеком. Он всегда сидел на стуле так, будто из сиденья торчали гвозди.

— Да, да, — поддержал его редактор. — Уверен, Зайчинский еще распишется…

После летучки меня в коридоре остановил Анатолий Литвинюк, сотрудник отдела информации.

— Рад с вами познакомиться, — бодро прозвучал его низкий голос.

Всегда тщательно выбритый, в костюме, сидящем на нем безукоризненно, Анатолий производил впечатление манекенщика, который лишь на минуту выбежал из демонстрационного зала Дома моделей специально для того, чтобы пожать вам руку.

— Я просто сегодня не успел выступить на летучке, а в следующий раз непременно скажу, что вы — талант. Мне очень понравилась ваша статья.

— Статья — слишком громко сказано.

— Неважно. Главное — прекрасно написано. А чтобы вы поверили в мою искренность, я хочу с вами посоветоваться. Вот как по-вашему, с чего лучше начать репортаж о строительстве стадиона? — Мы подошли к подоконнику, и он достал из кармана листок бумаги.

Это и был так называемый творческий метод Лит-винюка. Работая над очередным материалом, он подходил то к одному, то к другому коллеге и просил подсказать начало или конец, заголовок или просто сформулировать мысль, продиктовать фразу. И такой коллективный труд, выходивший за его подписью в газете, имел иногда довольно-таки пристойный вид.

Начало, которое я предложил для его репортажа, так ему понравилось, что он, быстро записав, сказал, переходя на «ты»:

— Ты не просто талант, ты великий талант. Я, друг, всегда к твоим услугам.

В устах таких людей, как Литвинюк, подобная клятва звучала как предупреждение: «Отныне ты мой должник».

На лестнице меня догнал Тощенко.

— Что-то вы ко мне не заходите, — укоризненно сказал он. — Загордились. Еще бы! Сегодня почти похвалы удостоились. Кстати, почему бы вам не принять участие в литературном конкурсе? Наш отдел объявляет конкурс на лучшее произведение на производственную тематику! У вас должно получиться. Вы, мне кажется, имеете шанс…

19

Семен Яковлевич открыл глаза и резко поднялся с кровати. Сел, но тут же снова лег.

— Ну и набрался же вчера! — простонал он. — Коля! — позвал жалобно.

— Чего? — неохотно отозвался тот из-под одеяла.

— Сбегай за пивом. Как друга прошу.

Просительный ион Семена Яковлевича так поразил Колю, что он мгновенно вскочил.

— Сейчас!

Семен Яковлевич стонал, проклинал судьбу, которая так часто посылает ему выпивки, потом спросил меня:

— Скажите, я вчера вам ничего такого не говорил?

— Какого — такого?

— Ну, например, надутым индюком вас не называл?

— Не называли.

— А дураком?

— Тоже не называли.

— А что вы скряга, не говорил?

— Не говорили.

— Наверное, просто сказал, что вы скользкий тип?

— Не было такого.

— А просто кретином вас не обзывал?

— Пока еще нет.

— Слава богу. А то вот проснулся и мучаюсь. Теперь могу снова спать спокойно…