Встреча с каменным веком - [27]

Через несколько дней на патрульной базе Тари, в пятидесяти километрах от Менди, я посетил больницу для туземцев и там у доктора Роже Родерика имел возможность наблюдать приступ болезни лулу.

Один из пациентов доктора Родерика, сильный и на вид совсем нормальный туземец, вдруг упал на спину и начал дрыгать ногами и размахивать руками; при этом он страшно скрежетал зубами и шипел. Доктор Родерик подложил ему под голову валик, чтобы он не бился головой о землю, и всунул между зубами палочку, чтобы он не прикусил язык. Припадок длился всего несколько минут, потом туземец поднялся, смущенно оглядываясь по сторонам.

— Некоторые больные впадают в полное неистовство и разбивают все европейские вещи, которые только попадаются им под руку, — сказал доктор Родерик. — Но обычно у них бывают лишь судороги. Причины болезни нам пока неизвестны, ясно одно; эти душевные расстройства находятся в прямой связи со всеми новыми идеями и предметами, которые появились здесь с приходом европейцев и которые туземцам очень трудно понять. Мы тоже были бы выбиты из равновесия, если бы кучка незнакомых нам марсиан явилась к нам и начала коренным образом менять наш образ жизни.

Патрульная база Тари и лежащая в сутках ходьбы от нее база Короба — последние форпосты правительства. Дальше по верхнему течению реки Стрикланд местность почти не исследована. Под постоянным контролем находятся лишь туземцы, живущие между этими базами. Патрульным отрядам постоянно приходится устанавливать мир между враждующими племенами, живущими поодаль. Племенные войны постепенно прекращаются, но зато совершается много убийств из-за угла.

— Нам сообщили, что за последний месяц из мести были убиты четыре человека, — сказал один из трех офицеров патрульной базы, Боб Хоад.

Он объяснил, что цель нашего похода — установление мира между племенами пуреини и кома. Эти племена живут в стороне от базы, и невозможно постоянно держать их под надзором.

Мы вышли из Тари утром, как обычно в сопровождении полицейских, врача, переводчика, повара и носильщиков. Хижин племени хури мы почти не видели. Они были в чаще леса, в стороне от главных троп. Все огороды окружали глубокие рвы. Это была оборонительная мера. Проход через рвы преграждала изгородь из острых палок, торчащих острием наружу.

Первые ночи мы провели в патрульных хижинах, как всегда покупая у туземцев батат для наших носильщиков. Мы расплачивались за него солью, бусами и порошками красной краски, которая в этих местах очень ценится и употребляется для украшения. Большинство туземцев, попавшихся нам на пути, были очень сдержанны. В их приветствиях не было обычной сердечности. Одни останавливались и сурово смотрели на нас, другие при нашем появлении поворачивались и уходили прочь.

На третий день утром на нашем пути встретилась странная загородка из густого кустарника и жердей, которая огораживала участок леса.

— Здесь у них так называемый клуб холостяков, — объяснил мне Боб, — это нечто среднее между казармой и институтом. Все молодые люди перед женитьбой должны провести в этом клубе три месяца. Туземцы называют это харроби. От старших, но неженатых мужчин юноши получают наставления, как следует вести себя. Их обучают тайным ритуалам, обрядам, знакомят со всевозможными табу. Они учатся мастерить хорошее оружие и настоящие украшения, то есть всему тому, что необходимо знать по традициям племени. Юношам запрещается вступать в связь с женщинами, они должны есть лишь то, что растет в пределах изгороди. Женатые мужчины туда не допускаются.

Я скрыл свое семейное положение, и мне разрешили посетить клуб холостяков. Там под руководством старших шестеро юношей учились, как нужно украшаться к какой-то церемонии. Они раскрасили лица причудливыми узорами и выглядели совершенно фантастически.

Вечером того же дня мы на плоту, отталкиваясь длинными шестами, переправились через реку Тагари. Как только мы оказались на другом берегу, во владениях племени пуреини, нам бросилось в глаза, что поведение наших носильщиков изменилось. Они явно Нервничали, так как находились в чужих владениях. Мы и по другим признакам заметили, что здесь царит напряженная атмосфера. Женщины, работавшие на огородах, поспешно убегали, как только мы подходили. Мужчин вовсе не было видно.

— Это плохой признак, — сказал Боб. — Здесь что-то происходит. Нам бы следовало переменить носильщиков и отправить этих обратно за реку еще до наступления темноты. Но теперь придется оставить их до утра, пока мы не найдем себе носильщиков из племени пуреини.

Когда мы пришли в селение, переводчик начал громко созывать мужчин. Но только один раз — и то издали — мы увидели нескольких человек; они были вооружены луками и стрелами. Близко к нам они так и не подошли. Когда же мы направились к ним, они стали угрожать нам и быстро убежали прочь.

Мы разбили лагерь возле какой-то изгороди поблизости от огородов и стали ждать, что произойдет дальше. Когда палатки были готовы, к нам в ответ на настойчивый зов переводчика подошло несколько стариков и подростков. На них ничего не было, кроме маленьких передничков из луба. Мы дали им много разных вещей и попросили принести в обмен батат и питьевую воду. Туземцы постепенно оживились: им понравилось обмениваться с нами, и они обещали на другой день сопровождать нас в качестве носильщиков.