Встреча - [3]

За теми, кто пришел сюда до нас,

Влекомые тоской и светом скудным,

За страстью этих губ, за блеском глаз,

За голодом валов, пожравших судна.

За ветром, что людей сбивает с ног,

Рвет парус на клочки, корежит снасти.

В морях ли, на земле – повсюду Бог,

Который разделил ее на части.

Мы связаны с тобой, мы – острова,

Нас дальние края зовут и манят.

Я здесь, я не пропала, я жива,

Но только не найду тебя в тумане.

Нас видно убаюкал водный плеск,

И небо как агат, и ветра ропот.

Ты в этом бледном мареве исчез —

Песчинка на ладони у Европы.

В сплетении столиц и королевств,

Процессий, карнавалов, войн, событий,

Растаял, как в туманной дымке крест,

Как тень еще не сделанных открытий.

Искать тебя сейчас – напрасный труд,

Ты вечно шел вперед тропой упрямой.

И разве мы не знали!? Все умрут,

И драма на земле заменит драму.

Но в этой безоглядной пустоте,

Где счастья никогда уже не будет,

Я спать ложусь к утру и жду вестей,

Откуда их не ждут обычно люди.

И пусть река зальет нам все пути,

Пусть вороны несут угрюмо стражу,

Мы сможем эти путы обойти,

Когда пробьет наш век и Бог прикажет.

Под грузом темных плит, под спудом лет,

Куда не достигает свечек пламя,

Мы все-таки потребуем ответ

За все, что на земле случилось с нами.

Мы выйдем без пожитков, налегке,

Нисколько не похожие на судей.

Рука в твоей руке, и я в венке.

И ландыши. И май. И все, что будет.

05.06.13

Пилигрим

Семнадцатый век – удивительное время в истории Европы. Реформация, революции, восстания, гражданские войны, массовая эмиграция в Америку в поисках религиозной и личной свободы. Время борьбы, надежд, побед и разочарований. Про него можно рассказывать бесконечно. Это, не скрою, романтизированная версия событий, но и историю тогда делали романтики и идеалисты. Как написал по этому поводу христианский писатель того столетия Джон Беньян, «вижу, пилигримы спустились с гор и пошли к дороге, ведущей к Небесному Граду».

1.

В геенне своей совести горя,

То празднично, то тихо, то незримо,

Я странствую путями пилигрима

И волею Небесного Царя.

По грязи – от ворот и до ворот,

Сквозь ветер и туман, грозу и стужу

Шагаю из тех мест, где я не нужен

Туда, где меня, может, кто-то ждет.

На лошади, покрытой чепраком,

И рыцарским мечом перепоясан,

То в рубище, то в платье из атласа,

То просто с длинной палкою пешком.

И тем, кто свои двери распахнет,

Зовя меня к огню из мрака ночи,

Я счастье и удачу напророчу,

И с плеч сниму потерь тяжелый гнет.

Листая лики сморщенных страниц,

Словами, что внушает мне Создатель,

Я правду говорю совсем некстати

И подданных учу не падать ниц.

Соратник и соперник королей,

Я вечный их слуга и вечный странник,

И рыцарь, и торговец, и карманник,

И гордый раб Того, кто всех светлей.

Неправда, что я смерти не боюсь!

Я знаю, что бывает непокорным.

И все же я смотрю, как пустят корни,

Те книги, что я знаю наизусть.

Ни плаха, ни стрела, ни свист клинка

В душе не вызывают удивленья,

Я в Вечность проскользну привычной тенью,

Как дым уходит ввысь от камелька.

В геенне своей совести горя,

Я снова прохожу блаженства мимо,

И странствую путями пилигрима

И волею Небесного Царя.

01.02.2013

2.

Ни бархат, ни парча и ни дамаст,

Ни жемчуг, ни сапфиры, ни рубины…

Мне нужен только друг, что не предаст,

Мне нужен только плащ и ветер в спину.

Тропинкою лесною, налегке,

Пойду навстречу нежности закатной,

И будущее сжато в кулаке,

И кажется оно невероятным.

Под яростью ветров горит лицо,

И плащ плывет за мною точно крылья,

Я стану сам собой в конце концов,

И сам себя в войне с собой осилю.

Я руку опускаю на эфес,

Таинственный в ветвях заслышав шорох,

И тени мне скользят наперерез,

И гномы исчезают в темных норах.

Любители лесов и быстрых рек

Не смеют оборвать моей молитвы.

Я больше, чем святой. Я – человек,

Который выбирает поле битвы.

Насмешник, предсказатель, пилигрим

И воин, что клинок готовым держит,

Я скоро стану всем вокруг своим

И солнце через тучи вам забрезжит.

Почтительной моя не будет речь,

Я знаю, как вельмож ужалить словом,

Но им бы свои головы сберечь,

А не готовить для меня оковы.

Ни землями, ни златом, ни казной

Меня не подкупить, ни званьем громким,

Нет нового под солнцем и луной,

Одни и те же грустные потемки.

Мне все равно, что думает король

И сколькими коронами гордится,

Я сам себе назначил эту роль

И с ней ему придется согласиться.

Чащобы яркой охрой опалив,

Нас осень обожжет и обескровит,

Я чувствую вращение Земли,

А меньшее меня не беспокоит.

Я чувствую дыхание комет,

Галактик отдаленных трепетанье,

Я знаю даже то, что нас всех нет:

Лишь мысли, лишь сомненья, лишь желанья.

И брызги полетят из-под копыт,

И солнце стрелам цели обозначит,

Я столько раз уже бывал убит,

Что, Господи, пусть будет все иначе!

Труба гортанным голосом зовет,

И дело явно близится к финалу,

Мне снится пышный зал и бархат алый,

Который год.

12.02.2013

3.

Мне говорят, я Бога позабыл,

И долг, и короля, и герб фамильный,

Но веет черной плесенью могильной

От ваших с кровью смешанных чернил.

Мне говорят, послушай, кровь – вода,

Господь не одобряет полумеры.

Вот только, отчего же запах серы

У трона лезет в ноздри иногда?

Мне говорят, король не скор на гнев,

Не любит он темниц и слово смерти.

Ну что ж, его пером играют черти,

Немало в этом деле преуспев.