Встать на четвереньки - [5]

— Замечательная идея! — воскликнул мистер Беннет. — Хотя не могу не предупредить вас, что профессор иногда ведет себя несдержанно и агрессивно.

Холмс, улыбнувшись, ответил:

— Тем не менее у меня есть серьезные причины отправиться к нему именно теперь. Так что завтра, мистер Беннет, мы непременно приедем в Кэмфорд. Насколько я помню, в гостинице «Шахматная доска» подают хороший портвейн, а постельное белье там просто превосходное! А это значит, Ватсон, что наши последующие несколько дней будут весьма приятными.

Утром понедельника поезд уже вез нас в прославленный университетский городок. Холмсу, как человеку, не имеющему жесткого распорядка, было нетрудно покинуть Лондон, я же оказался вынужден в спешке менять планы, поскольку моя практика была в ту пору чрезвычайно обширной. Разговор о деле Холмс завел, лишь когда мы прибыли в старинную гостиницу, расхваленную им накануне, и занесли туда свои чемоданы.

— Я полагаю, Ватсон, что профессор сейчас будет дома. В одиннадцать он читает лекцию, а после этого у него, вероятно, второй завтрак.

— И все же как мы объясним ему свой визит?

Холмс посмотрел в записную книжку Беннета.

— Возьмем, например, двадцать пятое августа — он был как раз днем буйства и неспокойного самочувствия. Учтем, что в такие дни он плохо помнит, что происходит. Если мы заявим со всей уверенностью, что в этот день условились о встрече, он едва ли станет возражать. Скажите, рискнете ли вы на такой бесцеремонный поступок?

— Риск — дело благородное, — изрёк я.

— Браво, Ватсон! Фраза из детского стишка, а может, из поэмы Лонгфелло. И, между прочим, отличный девиз для фирмы… Спросим кого-нибудь из благожелательных аборигенов, и он обязательно покажет нам дорогу.

Так и случилось: в самом скором времени блистающий новизной отделки кэб вез нас между старинными зданиями университета, затем он свернул в аллею и остановился перед красивым особняком — вокруг него зеленели газоны, а на стенах цвела алая глициния. Было очевидно, что профессор Пресбери высоко ценит комфорт — и даже, пожалуй, некоторую роскошь своего жилища. Как только мы приблизились к дому, в одном из окон возникла голова с гривой седых волос. Какое-то время нам пришлось ожидать снаружи под прицелом внимательных глаз, рассматривавших нас через большие очки в роговой оправе. Но минуту спустя мы были допущены в святая святых этого дома — в кабинет профессора. А вскоре перед нами предстал и его загадочный хозяин, из-за необычных поступков которого мы и явились сюда из Лондона.

Должен сразу признать, что ни облик знаменитого ученого, ни его манеры не давали ни малейшего повода заподозрить его в экстравагантном чудачестве. Скорее напротив: это был приятный на вид пожилой джентльмен в строгом сюртуке, высокий, солидный, с резкими чертами лица и благородной осанкой, присущей опытным лекторам. Выразительнее всего мне показался его взгляд: цепкий, не упускающий мельчайшей детали, и умный, чертовски умный.

Он бегло посмотрел на наши визитные карточки.

— Садитесь, пожалуйста, господа. Чем могу быть вам полезен?

Холмс ответил вежливой улыбкой:

— Именно об этом я хотел бы узнать у вас, сэр.

— У меня, сэр?

— Гм… Допускаю, что случилась какая-то ошибка. Но мне через посредника была передана информация, что профессору Пресбери из Кэмфорда срочно требуется моя помощь.

— Даже так? — Мне показалось, что пристальный взгляд серых глаз профессора мгновенно утратил доброжелательность. — Значит, вам была «передана информация»? Не могу ли я поинтересоваться — кем именно?!

— Прошу извинить меня, профессор, но именно это является конфиденциальным. Однако, если эти сведения ошибочны, не смею на них настаивать. Мне остается лишь попрощаться с вами, разумеется, предварительно принеся свои извинения.

— Ну, нет уж! Я не намерен оставлять подобные случаи без внимания, особенно теперь, когда вы до такой степени возбудили мой интерес. Можете ли вы представить мне какое-нибудь письменное подтверждение своих слов? Письмо, телеграмму? На худой конец — простую записку?

— Нет.

— Не будете же вы утверждать, будто я сам пригласил вас сюда?

— Я бы не хотел отвечать на такие вопросы, сэр.

— Да ну? — с издевкой заметил профессор. — Ладно, на этот-то вопрос я могу получить ответ и вопреки вашему согласию!

Он дернул за шнурок звонка. Меньше чем через минуту на пороге кабинета возник наш лондонский знакомый.

— Входите, мистер Беннет. Вот эти два джентльмена, явившиеся из Лондона, уверяют, что их сюда приглашали. Вы ведете всю мою переписку. Значится ли у вас корреспондент по имени Холмс?

— Нет, сэр, — потупившись, ответствовал Беннет.

— Итак, вопрос решен. — Профессор уставил на моего спутника свирепый взгляд. — Должен сказать, джентльмены, — он резко подался вперед, опершись костяшками пальцев о столешницу, — что ваше появление теперь выглядит вдвойне подозрительным!

Холмс пожал плечами.

— Мне остается лишь извиниться перед вами за наш ошибочный приход.

— Этим вы не отделаетесь, мистер Холмс! — взвизгнул пожилой джентльмен, и его лицо вдруг исказилось гримасой немыслимой ярости. Он заступил нам путь к двери, ожесточенно размахивая в воздухе кулаками. — Не думайте, что вам удастся так легко отсюда уйти!