Вспышка - [72]

— Естественно, что они знают свое дело. Но это слово «радиация». Какая-то жуткая вещь, радиоактивное заражение и все такое.

— Рассказывайте мне об этом!

— Успокойся, дорогая, ты знаешь, что у тебя есть шанс. Существует вероятность, что твой костюм и термический скафандр сумели укрыть тебя от радиации.

— Доктор, да вы знаете из чего сделаны эти костюмы? — Джина в недоумении воззрилась на врача. — В основном из синтетических волокон. Ну, еще немного силиконовой шерсти да слой алюминированной пленки толщиной в один атом. Пожалуй, я могла бы проходить в нем сканирование на томографе — каждая моя кость и мышца были бы видны. С таким же успехом мы могли бы танцевать там голыми.

— Это очень плохо.

— Что делать, — горько ответила Джина.

Доктор вздернул подбородок:

— Ладно, через семьдесят два часа мы будем знать, что творится внутри. Затем, в зависимости от степени болезни…

— Разве мы не можем сделать что-нибудь до этого?

— То есть?

— М-м, я кое-что читала о световом излучении. Оно поражает чувствительные части тела человека, такие, как костный мозг, кожные покровы и бактерии кишечного тракта. То, что оно не может уничтожить, подвергается заражению за счет того, что органические молекулы под действием радиации превращаются обычно в токсичные соединения. В ряде мест поражается ДНК и могут образовываться опухоли.

— Наверняка не все из вышеперечисленного будет иметь место в твоем случае.

— Пожалуйста, не держите меня за дурочку. Я получила достаточную дозу, чтоб влететь на полную катушку.

— Хорошо, — сказал Харпер, — тогда ответь мне, что у тебя на уме?

— Я полагаю, что поскольку волна излучения прошла сквозь меня вчера, то все эти мертвые и перерожденные молекулы уже вовсю носятся внутри меня. Можно их как-нибудь вымыть и облегчить ношу моих лимфоузлов и почек?

Харпер холодно уставился на нее.

— Я имею в виду, — запнулась Джина, — если я умру… Эти люди там…

— Есть лечение, — медленно начал доктор, — его опробовали в начале столетия. Полное переливание крови и полная пересадка костного мозга. Однако сначала мы должны убедиться, что твой костный мозг полностью поражен, и нам необходимо установить, какую дозу ты получила, то есть еще раз «просветить» тебя, что может оказаться опасным, поскольку мы не знаем сколько ты уже успела «схватить». Имеются и противопоказания, так что, возможно, сначала это и не понадобится. Мы не знаем откуда пришел электромагнитный импульс и насколько ты пострадала. Ты не была в обсерватории, где заметили гамма и альфа-лучи. Даже там их не смогли измерить…

— Доктор, не берите это в голову. Вы сказали, что наше оборудование тоже пострадало. Какой бы не была доза, я была там дольше всех — я и мистер Карлин, если быть точной.

— Хорошо, ты и Карлин, — доктор сделал пометку в блокноте. — Но я все равно не хочу начинать лечение, пока не узнаю, что болезнь и в самом деле есть.

— Я чувствую ее!

— Что за чушь! У тебя просто психосоматическая реакция.

— Доктор, мы сейчас разговариваем не о вашем теле, — упрямо сказала Джина. — Хорошо, вы выжжете и замените мой костный мозг, заодно с кровью, но подождите секунду! Я всегда думала, что для трансплантации костного мозга понадобится найти кого-то из порядка двадцати-тридцати тысяч потенциальных доноров. У нас что, на Луне, так много кандидатов? Или у нас настолько хорошо подобраны данные?

— Один из кандидатов сидит прямо перед тобой. Мы возьмем пробу твоего мозга, проверим, не нанесен ли ущерб ДНК. Изолируем здоровую клетку, осуществим клонирование и введем ее снова, чтобы она начала расти. С кровью проще — нужно только определить группу и подать нужную из хранилища. Затем мы можем заняться тканями с помощью вирусно-инкапсулированного носителя ДНК, сражаясь с поврежденными клетками с помощью твоих же собственных генов.

— Когда мы можем начать? — решительно спросила Джина.

— Джина, не торопись, я еще не все тебе сказал.

— Безусловно, вы еще раз хотите повторить, что это может не понадобиться, и что рентген может дать мне слишком большую дозу излучения. О чем еще говорить?

— Ты будешь слабой как ребенок и болеть несколько недель. Пассивная иммунная система и недостаток лейкоцитов сделают тебя восприимчивой к любой, даже самой незначительной инфекции. Уже только то, что ты выживешь, будет равнозначно огромной удаче, ибо от такого лечения можно запросто помереть.

— Или умереть без него в любом случае.

— Дай мне время, через три дня мы будем знать больше, — заверил ее врач.

— Да, только к этому времени все мое существо будет отравлено, а я сама — наполовину мертва.

— Джина, я твой врач.

— А я свободная женщина, доктор. Дайте мне форму на освобождение от ответственности, и я ее подпишу. Я лучше начну сражаться уже сегодня вечером, чем сидеть и надеяться, что все обойдется.

Харпер выпятил нижнюю губу. Его вид не предвещал ничего хорошего, но Джина заметила, что он всего навсего прикусил верхнюю губу.

— Хорошо, — вымолвил он наконец. — Ты собираешься пройти через круг мучений, которые могут оказаться ненужными.

— В любом случае, выбор за мной.

— Пройди в соседнюю комнату и разденься. Я буду там через две минуты для предварительного осмотра.