Вспомнить себя - [8]

По заключению судмедэксперта, первое тело, найденное на обочине насыпи, слева по ходу поезда, следовавшего из Новороссийска, принадлежало молодому человеку лет двадцати с небольшим, скончавшемуся от глубокого проникающего ранения колющим оружием в область сердца.

Следующий труп, обнаруженный с той же стороны путей, принадлежал явно пожилому человеку, судя по наколкам на спине и руках, неоднократно судимому, смерть которого наступила от колюще-режущего, также глубоко проникающего бокового ранения в область живота.

Третье тело, как известно, было обнаружено в тамбуре последнего вагона уже на станции Славянск. Левая дверь была настежь открыта, как и переходная в соседний вагон, которую проводница сама запирала, это она помнила точно. Впрочем, загадки тут не было: и у покойника, оставшегося в вагоне, и у пожилого, на насыпи, в карманах были найдены стандартные тройные ключи проводников. Ими, значит, и пользовались. Смертельное же ранение третьему, у которого в кармане оказался паспорт на имя Коржева Петра Анатольевича, 1961 года рождения, уроженца Краснодара, было нанесено тем же колющим оружием, от которого погиб и молодой человек. И этим оружием оказалась финка, зажатая в кулаке пожилого, бывшего уголовника.

То есть картина теперь вырисовывалась следующая. Вероятно, в поезде, в тамбурах двух последних вагонов, последовательно завязывались драки с поножовщиной. На что указывали следы крови на полу. Поскольку двое были убиты одним оружием, то, значит, убийцей был, скорее всего, пожилой уголовник. А кто двое других?

Кстати, за ремнями уголовника и Коржева были обнаружены пистолеты Макарова с навинченными на стволы глушителями. Но на том, что был у уголовника, эксперт-криминалист обнаружил еще и пальцевые отпечатки молодого человека. Иначе говоря, пистолет этот мог принадлежать ему, а после его убийства «перешел» к уголовнику.

И еще одна странность. Почему двое из последнего тамбура не воспользовались оружием, а предпочли действовать ножами? Привычнее? Или один из них, скажем, Коржев, был застигнут врасплох и уже не успел воспользоваться пистолетом? А между тем пуля, извлеченная из тела лже-утопленника, найденного на диком пляже поздним вечером, была выпущена именно из пистолета Коржева. Вот так. И отсюда сразу вопрос: кто из этих двоих являлся так называемым Куратором? Ведь именно так к нему обращались собеседники в телефонных разговорах, старательно записанных на лазерных дисках.

О Коржеве следователь Липняковский уже до конца дня сообщил те данные, которые ему очень неохотно передали на фигуранта в Новороссийском отделе УФСБ по Краснодару и Краснодарскому краю.

До 1994 года капитан госбезопасности Петр Анатольевич Коржев работал в этой системе, но был уволен в связи с превышением полномочий и неполным служебным соответствием, надо понимать, своей должности оперуполномоченного в отделе, который в то время занимался борьбой с наркоторговлей и самими наркоманами. Это ж как надо было с ними бороться, чтобы с треском вылететь из органов? Понятное дело…

Просматривая содержимое черной сумки, найденной возле этого Коржева на полу, Липняковский обнаружил, помимо дискет, представляющих непосредственный интерес для следствия, еще и паспорта, явно не принадлежавшие Коржеву и выписанные на Курченкова Михаила Ивановича и Евсеева Николая Егоровича. И на фотографиях были лица все того же фальшивого утопленника. Этот факт указывал на то, что Коржев, вероятнее всего, застрелил этого Курченкова, или Евсеева, черт их знает, а сумку забрал себе.

И еще один факт в пользу того, что Куратором мог быть именно Курченков или Евсеев. Поздно вечером, когда осматривали труп на пляже, судебный медик Пархоменко не обратил внимания на то, что усы и бородка утопленника были тоже фальшивыми — гримом. Это обнаружилось им же, только позже, при вскрытии. И на фото в паспортах этот неизвестный был уже загримирован. Да, конечно, Куратор — он. Больше просто некому. Он и загримировался, чтоб не узнали те, кто его видел. Другими словами, его видели? И могли, соответственно, узнать? Но кто? Он был в городе заметной личностью? Если это так, то следует его фотографию предъявить в тех организациях, в которых он мог служить. Скажем, как и Коржев. Может, он тоже из бывших гэбэшников? Вот и пусть следователь срочно проверяет, ищет концы. Хорошая для них работа, не москвичам же ею заниматься. А свои со своими договорятся всегда, это давно известно. «Варягов» не любят и вставляют им палки в эти… в колеса…

Итак, получалось, что таинственным Куратором мог быть только утопленник. А Коржев, затем тот неизвестный под лестницей на пляже и, наконец, первый труп на железной дороге — эти трое входили в бригаду, которая охотилась на Куратора. А за ней, в свою очередь, охотился пожилой уголовник. Финал же — как в известном фильме: «А потом они все умерли!» Все, кроме главного — заказчика. И, возможно, исполнителя. Вряд ли на него «тянул» кто-то из покойников. Не тот «формат» для подобного количества трупов при «зачистке»…

Вот с такими данными на руках Александр Борисович и приступил, как он полагал, к последней стадии расследования чрезвычайного происшествия в Новороссийске. Собственно, для себя в этом процессе он важной роли не видел. Факты говорят сами за себя, ну, кое-что уточнят эксперты, проведут голосовую экспертизу касательно участия в ЧП господина Переверзина, что тот станет, естественно, отрицать категорически. Однако он наверняка не знает, что его голос во время разговоров с Куратором был неоднократно записан последним на лазерном диске. А словно для сравнения, на нем же представлено и то интервью, которое Григорий Алексеевич дал корреспонденту Центрального телевидения, прозвучавшее в эфире вечером того дня, когда и была произведена диверсия с полным отключением электричества в городе и его окрестностях.