Вспомним мы пехоту... - [46]

Вместе с тем на ежедневных занятиях солдаты совершенствовали свое воинское мастерство. Одну из главных задач, как и при формировании 106-й стрелковой бригады, я видел в том, чтобы устранить танкобоязнь, особенно у молодых солдат.

Мы уже знали, что в предстоящих боях придется встретиться с новыми тяжелыми немецкими танками «тигр» и «пантера». Требовалось убедить бойцов в том, что «тигры» и «пантеры» не страшны для умелых и отважных.

Еще в ходе Сталинградской битвы нашим воинам удалось захватить один из образцов этого танка. В соответствии с его тактико-техническими данными и готовились мы к борьбе с ним.

Полковник Антонов приступил к проведению батальонных тактических учений. Одна из главных тем — отражение танковой контратаки противника. Для отработки методики борьбы с танками нам выделили несколько боевых машин Т-34. Они стояли, замаскированные, на опушке леса, неподалеку от поляны, на которой Антонов проводил учения. Пока занятия шли без их участия.

После того как бойцы 3-го батальона отразили очередную контратаку «противника» и командир полка произвел разбор, слово взял я. Вышел перед шеренгой бойцов, сказал:

— На занятиях сегодня вы действовали в основном правильно. Но при встрече с настоящим танком мало умения, нужна и психологическая подготовка, уверенность в том, что траншея спасет от гусениц. Сумеете, вы, например, укрыться вот здесь? — Я указал на траншею, вырытую неподалеку.

Солдаты молчали. Чувствовалось: не очень уверены, что можно уцелеть, если через траншею пройдет танк. Мною овладел задор:

— А ну, кто хочет побороться с настоящим танком?

— Разрешите мне, товарищ полковник. Рядовой Петров.

Из строя сделал шаг вперед знакомый мне солдат Васек.

— Скажите, что будете делать, когда танк пройдет над вами через траншею?

Петров доложил правильно. Я послал адъютанта к танкистам, а Петров, взяв пару учебных гранат, спрыгнул в траншею. От опушки донесся рев мотора, и один из танков, разбрасывая маскировавшие его ветви, двинулся вперед. «Да, это не фанерные макеты на полозьях», — подумалось мне. Я был уверен, что рядовой Петров сделает все, как надо, и цель моя состояла не в том, чтобы испытать бойца Петрова, а в том, чтобы его пример помог молодым, необстрелянным солдатам.

Развив хорошую скорость, танк мчался на траншею. Под ногами подрагивала земля. Петров присел. Танк надвинулся на траншею всей своей многотонной тяжестью, качнулся… Солдаты затаили дыхание. Перевалив через траншею, танк взревел, будто торжествовал победу. Но в это время поднялся целый и невредимый, хотя и осыпанный землей, Петров с гранатами в руках, метнул их одну за другой вслед удаляющейся машине. «Молодец, — подумал я, — надо поощрить. Пусть повидается со своей Машей — потом когда еще доведется…»

Петров выбрался из траншеи и занял свое место в строю. Я поблагодарил его за смелость и правильные действия и объявил, что предоставляю ему отпуск на родину.

Полковник Антонов тотчас спросил, кто еще желает пойти в траншею, — вся шеренга сделала шаг вперед.

В течение мая-июня на харьковском направлении было спокойно. Война словно бы отдалилась от нас. Лишь время от времени кое-где завязывалась ружейно-пулеметная перестрелка. Изредка артиллеристы выпускали несколько снарядов, пристреливали ориентиры.

В начале июля произошла перегруппировка войск. Стало ясно — готовится большое наступление. 62-я гвардейская стрелковая дивизия, сдав свою полосу обороны частям 48-й армии, была отведена в тыл и включена в состав 37-й армии Степного фронта, которая находилась в резерве Ставки. Командовал армией генерал-лейтенант М. Н. Шарохин.

В то время как бойцы 62-й дивизии и других соединений армии приобретали навыки борьбы с танками противника, учились стремительно форсировать реки (видимо, 37-й армии предстояло вскоре преодолеть широкий водный рубеж), развернулось ожесточенное оборонительное сражение на Курской дуге, в ходе которого изматывались и обескровливались отборные пехотные и танковые дивизии гитлеровцев. После того как немецкое наступление захлебнулось, увязло в нашей глубоко эшелонированной обороне, войска Брянского, Центрального, Воронежского и Степного фронтов перешли в наступление, опрокинули врага и освободили города Харьков, Белгород, Орел, Карачев. В конце августа — начале сентября войска пяти фронтов, в том числе и Степного, нанесли по противнику ряд новых мощных ударов и, преодолевая его ожесточенное сопротивление, двинулись к Днепру. Освобождались города и села Левобережной Украины, народ которой в течение двух лет страдал под игом оккупантов.

По железной дороге 37-я армия была переброшена в Чугуев, а оттуда пешим порядком двинулась следом за частями 69-й армии, теснившей фашистов к Днепру. Двигалась 37-я армия двумя эшелонами. 62-я гвардейская стрелковая дивизия находилась в первом эшелоне. Таких стремительных маршей мне, пожалуй, ни до того, ни после не доводилось совершать. В иные дни проходили по 50–60 километров. Стояла изнуряющая жара, пыль не оседала на дорогах. Солдаты, черные то ли от загара, то ли от грязи, то ли от того и другого, походили на негров. Особенно когда улыбались. Только редко видел я улыбки. Солдаты с ног валились от усталости. Набивали мозоли. Встречал я ребят, у которых ступни превратились в сплошной водянистый пузырь. Таких отправляли в медсанбаты. Неподалеку от Днепра дивизия начала входить в соприкосновение с заслонами противника. Мы опрокидывали эти заслоны, не замедляя темпов марша.