Вспомни меня!.. - [35]

Кровь у него тут же закипела, и он, естественно, немедля согласился. Элен посмотрела ему в глаза многообещающим взором, и по его телу пробежал восторженный холодок предвкушения. Не медля, позвонил своей секретарше, отменил пару назначенных на пятницу встреч. Утром мчался на север, погрузив в багажник пенопластовый ящик с музейными вещами и с удовольствием поглядывая на невесту, удобно устроившуюся рядом на пассажирском месте.

В отличие от Поля, одетого в обычные черные джинсы и синий кашемировый свитер, на Элен был элегантный дорожный костюм из плотного твида в мелкую серо-зеленоватую клетку классического английского покроя от Пьера Кардена, и выглядела она истинной леди.

Чтобы не скучать, Дюмон нашел музыкальный канал, и они с удовольствием слушали классическую музыку, изредка обмениваясь впечатлениями о вчерашнем спектакле. Дорога была вполне сносной, видимость нормальной, асфальт сухой, и через какие-то три часа, миновав Байе, они уже были на месте.

Элен Форж, как представителя департамента, встречал лично директор музея. Чтобы гость не томился, слушая их узкопрофессиональные разговоры, мсье Марч вызвал младшего научного сотрудника. Представил его как Жан-Пьера и попросил показать Дюмону их парк, предварительно извинившись за то, что на дворе сейчас осень, а не лето, когда парк сияет своим великолепием. Полю никуда идти не хотелось, но Элен просительно улыбнулась жениху, и тот послушно пошел вслед за провожатым.

Невысокий и толстенький Жан-Пьер явно смущался в присутствии известного посетителя. Он несколько путано принялся рассказывать об истории поместья, но Поля совершенно не заинтересовал давно вымерший род маркизов Д’Артуа.

Видя откровенную скуку порученного ему гостя, Жан-Пьер виновато признал:

— Не думаю, чтобы вам было здесь интересно. Таких замков во Франции множество. Вполне возможно, что у вас такой же.

Поль кивнул. Его родители и впрямь жили в очень похожем шато, но только на юге Франции. Его больше волновал миг, когда он сможет уложить невесту в свою постель и прижаться губами к ее обнаженной груди.

Задумавшись о соблазнах ожидавшей его ночи, Поль рассеянно двинулся за приставленным к нему сопровождающим, почти не слушая объяснений музейщика. Перед его внутренним взором непрерывно маячило обнаженное тело Элен. Он уже почти воочию слышал ее томные вздохи и предвкушал собственный сладострастный экстаз.

Так они дошли до небольшой площади, замощенной бугристым булыжником. Встав посредине, Жан-Пьер молитвенно сложил руки на груди. Этот довольно необычный в современном молодом человеке жест привлек насмешливое внимание Поля, и он услышал:

— А это дворцовая площадь, как ее называли окрестные крестьяне. Здесь проводили различные деревенские праздники, и церковные, и светские, и здесь же в девяносто третьем казнили на гильотине окрестных дворян. Тех, кто не успел скрыться.

Это было так знакомо, что Поль лениво пожал плечами. Но, чтобы не обидеть взволнованного экскурсовода, поинтересовался:

— А кто был последним владельцем шато?

— Виконт Поль де Мариньи. Он получил его в приданое за женой, Николь Лавалье. Они тоже были казнены здесь. По преданию, они очень любили друг друга.

Услышав знакомые имена, Поль передернулся и нервно усмехнулся. Вот и отгадка безумных речей той неуравновешенной девицы. Видимо, она или сама здесь побывала, или прочитала где-то об этой трагической истории, и вообразила себя Николь. Ну, а поскольку он тоже Поль и тоже француз, то, естественно, вполне может заменить собой погибшего де Мариньи. Во всяком случае, в воображении той девицы с неустойчивой психикой. Но он не помнил даже, был ли у него в родословной кто-то из рода де Мариньи.

Жан-Пьер увлеченно продолжал экскурсию, рассказывая о том, что здесь было во времена Директории и Наполеона Бонапарта, но Поль его уже не слушал. Широкими шагами пересекая площадь, он хотел пройти к большому мраморному обломку, стоявшему на обочине, чтобы прочитать высеченные на нем имена.

Но на возвышении перед камнем он вдруг пошатнулся. Его замутило от запаха свежей человеческой крови. И не просто крови, а крови Николь. Сердце так заболело от отчаяния и горя, что он был рад взойти на гильотину. Раз он ничего не смог сделать, чтобы спасти жену, то единственное, что ему осталось — это умереть вместе с ней…

Голос Жан-Пьера с трудом прорвался сквозь затмившую разум пелену:

— Что с вами, мсье Поль?

Очнувшись, Дюмон дикими глазами уставился на собеседника. Действительно, что это с ним? Похоже, он только что побывал в совершенно другом времени. Но тем не менее это был он, Поль.

Посмотрел вокруг мутноватым от переживаний взглядом. Всё вокруг было как прежде, до этого фантасмагорического путешествия во времени, — тот же старый парк с осыпающейся листвой. Почудилось? Решив разобраться в противоестественных видениях, сердито, будто тот был виноват в его галлюцинациях, потребовал у Жан-Пьера:

— Расскажите мне поподробнее о де Мариньи и его жене.

Панически решая, стоит ли пригласить врача для невесть с чего побелевшего экскурсанта, Жан-Пьер с беспокойством произнес:

— Да я о них знаю немного. На эту тему никаких специальных исследований не проводилось. Всё на уровне легенд. Говорят, что виконт был за границей, когда его земли отошли Республике. Его жена, Николь де Мариньи, оставалась здесь, в шато. Он подготовил ее побег, но она была выдана своей горничной. Де Мариньи мог бы скрыться, но не стал. И погиб вместе с женой. Вот и всё, что я знаю.