Удрученно подняв взгляд, увидела направленный прямо на нее черный глазок камеры наружного наблюдения, и вздохнула. Похоже, задача, стоящая перед ней, становится непосильной. Встретиться с Полем весьма и весьма проблематично. А до конца отпуска осталось всего ничего — в следующий понедельник ей нужно быть на своем рабочем месте. Неужели ей придется всё бросить?
Лорен попыталась не терять оптимизма. Выход есть всегда. Эту фразу она повторяла, пока в голову не начали приходить разного рода идеи — бредовые и не очень. А если ей попытаться действовать официально? Например, договориться с его секретарем о встрече? Она знает, кто такой Поль Дюмон, значит, вполне может узнать и адрес его офиса, и телефон секретаря. Но если Поль не стал слушать ее на помолвке, то где гарантия, что он выслушает ее в своем кабинете? А если даже и выслушает, то поверит ли?
Почувствовав, как от напряжения на виске начинает биться тоненькая ниточка, предвещавшая скорую мигрень, от которой не было спасения, Лорен мысленно застонала — только не это! Во время приступов она была полностью недееспособна, и могла только лежать в темной комнате с тугой повязкой на голове, да чуть слышно стонать от наиболее сильных вспышек в мозгу.
Сделав несколько неуверенных шагов к воротам, она почувствовала такой болезненный укол в висок, что обреченно повернулась, собираясь уйти. Но тут ворота автоматически распахнулись, невидимые за ними двери гаража поднялись вверх, и на улицу, медленно набирая ход, выехал внушительный черный автомобиль. Из-за тонированных стекол не было видно, кто внутри, но бешено забившееся сердце подсказало Лорен, кто там, и она, не размышляя, кинулась наперерез машине.
Водитель резко нажал на тормоз, но она всё-таки распласталась по теплому отполированному капоту, напомнив себе препарированную лягушку.
Из машины выскочил донельзя раздосадованный и испуганный Поль. Узнав девушку, он не стал орать, как подумала Лорен, глядя на его взбешенное лицо, а негромко, но с явственно слышимым неистовством в голосе спросил:
— Опять вы? Что вы ко мне привязались, черт побери?
Тоненькая боль в виске вмиг переросла в оглушительную, и Лорен, неловко выпрямившись, для чего ей пришлось проехаться грудью по всему немаленькому капоту, прижала руку к голове, чуть пошатываясь и едва видя окружающих.
Вновь чертыхнувшись, Поль помог ей забраться в машину. Осторожно выруливая на проезжую часть, нехотя осведомился:
— Вы поранились?
Она призналась:
— Нет, это просто приступ мигрени.
Поль с недоумением посмотрел на странную девушку. Она была очень красива нежной беззащитной красотой и, не будь он помолвлен, вполне бы мог завести с ней ни к чему не обязывающую интрижку. Но сейчас, когда он почти женатый человек…
Немного отдышавшись, Лорен посмотрела на него немного замутненным от боли взглядом и спросила сущую нелепость:
— Вы никогда не видите снов?
Ему очень хотелось грубовато ответить, чтобы она не лезла в его жизнь, но она смотрела на него с таким напряженным ожиданием, будто от его ответа зависело очень, очень многое. И он с вызовом проговорил:
— Я вижу сны, но, уверяю вас, к вам они никакого отношения не имеют!
Она напряглась и, с мольбой протянув к нему чуть подрагивающую руку, попросила:
— Но вы можете меня увидеть! Я знаю, что можете! Вам нужно только захотеть!
Мужчина с саркастической насмешкой отчеканил:
— Боюсь, вы меня вовсе не интересуете, Николь! И не стоит мне так упорно навязываться!
Она приложила тонкие пальцы к вискам странно знакомым жестом, от которого у него защемило сердце. Поль уже с опаской посмотрел на навязчивую особу. Она вела себя так, будто он ей был что-то должен. Но ведь это не так? Или всё же он ее когда-то встречал, а потом забыл? Но у него всегда была отменная память.
— Вы не правы! — он запоздало отметил, что на сей раз она называет его на «вы». — Я вам не навязываюсь! Я просто прошу вас вспомнить то, что было когда-то. Разве это называется «навязываться»?
В ее голосе было столько болезненной страсти, что он решил: всё-таки она не в себе. Жаль, конечно, но он-то тут при чем? С подчеркнутой вежливостью спросил:
— Куда вас отвезти, Николь?
Чувствуя, как тьма заливает глаза и боль раздирает висок, она попросила:
— Мы не могли бы с вами встретиться завтра? Сегодня я отвратительно себя чувствую.
Дюмон совершенно не хотел встречаться с этой неуравновешенной девицей. Но ответил так, будто в него неожиданно вселился другой, не подчиняющийся разуму человек:
— Завтра не смогу. Если только в четверг.
Она обрадовано согласилась:
— Замечательно! К тому времени я буду в полном порядке!
Кинув на нее скептический взгляд, Дюмон повторил свой вопрос:
— Куда вас отвезти?
— Гостиница «Крессида» на бульваре Дюпре.
Он кивнул головой, и, не говоря о том, что ему придется делать ради нее изрядный крюк, погнал машину по узким боковым улочкам. На его счастье, он ни разу не застрял в пробке и всего через сорок минут высадил бледную до нездорового сероватого цвета девушку возле небольшого отеля.
— Вас проводить? — его сильно смущали ее неуверенные движения.
— Ничего страшного! Это всего лишь мигрень! Немного полежу и всё пройдет! Но когда мы встретимся?
