Вспоминая Сири - [10]

«Сири, это была ты?»

Разве могла шестнадцатилетняя девчонка так прозорливо все спланировать?

О лавовый волнолом бьется прибой. Маленькие кораблики покачиваются на якоре, на мачтах звенят колокольчики. Я сижу на солнце и жду.

«Сири, где ты была, когда я проснулся тогда – в самый первый раз?»

Где-то на юге кричит Томов ястреб. Больше никто мне не отвечает.

Утром следующего дня мы с Сири вернулись в город, на праздник. Целую ночь и весь день перед этим мы бродили по холмам, трапезничали с незнакомцами в шатрах из оранжевого шелка, купались вместе в ледяных водах Шри, танцевали под несмолкаемую музыку, которую музыканты играли для проплывавших мимо островов. Мы проголодались. Я проснулся на закате и увидел, что Сири рядом нет. Вернулась она перед восходом луны, рассказала, что ее родители на несколько дней отправились путешествовать с друзьями в плавучем доме. В Порто-Ново остался семейный глиссер. Теперь мы шли назад к центру города, мимо танцующих, мимо горящих костров. Мы собирались лететь на запад, в ее родовое поместье под Февароной.

Несмотря на поздний час, по Порто-Ново все еще расхаживали гуляки. Я был счастлив. Девятнадцатилетний влюбленный парнишка, которому сила тяжести Мауи Заветной в 0,93g казалась еще меньше. Я мог взлететь, если б захотел. В тот момент я мог почти все.

Мы остановились возле уличного лотка и купили по чашке черного кофе и пышке. Неожиданно я кое-что вспомнил.

– А как ты узнала, что я корабельщик?

– Тсс, тихо, друг Марин. Лучше ешь свой скудный завтрак. Когда доберемся до виллы, я приготовлю нормальную еду, и вынужденному посту придет конец.

– Да нет, серьезно. – Я вытер масло с подбородка рукавом уже не совсем чистого арлекинового костюма. – Сегодня утром ты сказала, что сразу же поняла – я с корабля. Почему? Из-за акцента? Из-за одеяния? Мы с Майком видели такие же наряды на других парнях.

Сири засмеялась и отбросила назад свою густую гриву.

– Марин, любовь моя, радуйся, что именно я тебя раскусила. Будь на моем месте дядя Грешэм или кто-нибудь из его друзей, ты попал бы в беду.

– Да? И почему это?

Я взял с прилавка еще одну пышку, и Сири расплатилась. Мы шли сквозь поредевшую толпу. Играла музыка, люди танцевали и радовались, но я начал ощущать усталость.

– Они сепаратисты. Дядя Грешэм недавно держал речь перед Альтингом и призывал сражаться. Он не хочет, чтобы нас поглотила Гегемония, говорит – нужно уничтожить портал, пока портал не уничтожил нас.

– Да? А он не говорил, каким образом собирается это сделать? Я слышал, вам, ребята, не на чем улететь с планеты.

– Увы, в последние пятьдесят лет действительно не на чем. Видишь, какими неразумными иногда бывают сепаратисты.

Я кивнул. Капитан Сингх и советник Холмин проинструктировали команду насчет так называемых сепаратистов Мауи Заветной: «Обыкновенное сборище отсталых и оголтелых патриотов-колонистов. Мы еще и поэтому не спешим, пытаемся развить торговый потенциал этого мира до того, как заработает портал. Не дело, если такая вот деревенщина преждевременно попадет в Великую сеть. И в том числе из-за них мы хотим, чтобы строители и члены экипажа держались от местных подальше».

– А где твой воздушный глиссер?

Площадь быстро пустела. Музыканты убирали на ночь инструменты. На траве и на мостовой прямо среди мусора и погасших фонариков храпели разодетые гуляки. Лишь немногие еще продолжали веселиться – кто-то медленно танцевал под гитару, кто-то распевал песни пьяным голосом. Неожиданно я заметил Майка Ошо – с двумя девицами в обнимку, в пестром шутовском наряде, без маски. Вокруг собралась маленькая толпа, и он учил восторженных, но неумелых поклонников танцевать хору. Стоило кому-то из них споткнуться, и весь хоровод валился на землю. Майк заставлял их подняться на ноги, после чего все со смехом опять принимались неуклюже скакать под его медвежьи завывания.

– Вон там. – Сири показала на глиссеры, припаркованные рядком возле Городского собрания.

Я кивнул и помахал Майку, но он был слишком занят – обнимал своих прекрасных дам – и не заметил меня. Мы с Сири пересекли площадь, но тут кто‑то крикнул:

– Корабельщик! Повернись, ты, гегемонский сукин сын.

Я застыл, а потом развернулся на каблуках, сжав кулаки. Но рядом никого не было. С небольшой трибуны спустились шестеро молодчиков и окружили Майка. Предводительствовал высокий и стройный юноша поразительной красоты. Двадцать пять или двадцать шесть лет, на хорошо подогнанный красный шелковый камзол ниспадают золотистые локоны, в правой руке метровый меч – похоже, из закаленной стали.

Майк медленно повернулся. Даже отсюда я видел, как быстро слетел с него хмель – Ошо молниеносно оценивал ситуацию. Девицы, которых он обнимал, захихикали, к ним присоединились и несколько других гуляк – словно услышали что-то забавное. Майк не спешил расставаться с полупьяной улыбкой.

– Вы, сударь, ко мне обращаетесь?

– Да, к тебе, сын гегемонской шлюхи, – прошипел юноша. Его прекрасное лицо исказила злобная усмешка.

– Это Бертоль, – прошептала Сири, – мой двоюродный брат. Младший сын Грешэма.

Я кивнул и выступил вперед из тени здания. Сири схватила меня за руку.