Вспоминать, чтобы помнить - [11]

Повсюду в так называемом цивилизованном мире происходит одно и то же. Маленький человек, тот, что делает всю черную работу, подлинный производитель, не играет в обществе никакой роли, о нем никто не думает — его только вечно просят принести жертву. Однако все зависит именно от этого всеми забытого человека. Ничего с места не сдвинется без его участия и поддержки. И эти-то люди, которых множество в нашем мире, не имеют никакого голоса при решении международных дел. Считается, что эти дела выше их понимания. Им предназначено только трудиться, а вот другим, политикам, — управлять. Но однажды несчастный маленький человек, этот пасынок, этот не имеющий никакого веса бедолага, на чьем груде держится мир, разгадает этот фарс. Несмотря на всю свою неосведомленность, он прекрасно понимает, насколько богата наша земля и как мало ему нужно для счастья. Понимает он и то, что нет никакой необходимости убивать себе подобных; понимает также и то, что его с незапамятных времен обманывают и грабят и что никто за него не будет вести его дела. Горечь этого знания душит его. Он продолжает ждать, надеясь, что со временем все изменится. Но постепенно приходит озарение: время ничего не меняет — все только ухудшается. И в один прекрасный день он решит действовать. «Подожди! — опять скажут ему. — Подожди еще немного!» Но он и секунды ждать не будет.

Когда придет этот день, берегитесь! Если всех малых мира сего доведут до такого отчаяния, что они не смогут больше ждать ни минуты, ни секунды, тогда берегись, мир! Как только он решит действовать самостоятельно, его больше не удастся держать в узде. Ничто из того, что вы предложите ему тогда, не сможет соперничать с радостным ощущением свободы, с освобождением от тяжелого бремени. Сегодня он пока еще ваш, пока еще пешка, которую можно двигать взад-вперед, но завтра все может измениться, и вы содрогнетесь от страха. Сегодня вы еще можете объясняться на языке пещерных людей, сегодня вы еще можете рассчитывать, что молодежь поддержит вас в очередном конфликте, сегодня вы еще можете убедить слепых и невежественных людей, что они должны быть довольны тем, что у них отсутствуют вещи, которые сами вы считаете жизненно необходимыми, сегодня вы еще можете разглагольствовать о своей собственности, своих колониях, своих империях. Но ваши дни сочтены. Вам место в музеях вместе с динозаврами, каменными топорами, иероглифами, мумиями. С приходом нового века вы исчезнете с лица земли.

На заре каждого нового века всегда появляется некая лучезарная фигура, воплощающая дух времени. Появившись в самый темный час, она, словно солнце, освещает все вокруг, разгоняя мрак и косность, в которой погряз мир. Я не сомневаюсь, что и сейчас в окутывающей нас черной завесе зреет новое бытие, и будущий герой ждет назначенного часа, чтобы объявить о своем пришествии. Надежда никогда не умирает, страсть невозможно до конца уничтожить. Тупик будет преодолен. Сейчас мы крепко спим в коконе — на создание этой паутины смерти потребовались целые столетия. А вот разорвать ее можно за считанные секунды. Сейчас мы находимся на ветке, свисающей над пропастью. Если она обломится, мироздание мгновенно погибнет. Что же заставляет нас приблизить час нашего рождения? Что дает нам в нужный момент знание и силу, помогающие взлететь, хотя до этого мы умели всего лишь постыдно ползать на брюхе? Если гусеница во сне преображается в бабочку, то уж человек-то сумеет за время долгой ночи, полной тяжкого труда, обрести нужные знание и силу и освободить себя.

Архитектор Барда

Городок Монтерей отдаленно, очень отдаленно напоминает живописную рыбачью деревушку, которых так много на юге Франции. В настоящее время от его былого очарования мало что осталось. Теперь он стал похож на все остальные города, отличий почти нет. Вот разве только краски, живые, яркие краски. Монтерей немыслим без ярких сочных красок, он требует их так же, как требует ярких красок смуглая женщина с грубыми, первобытными чертами лица. А единственный по-настоящему оригинальный дом на всем полуострове — это красный амбар по Готорн-стрит, 320, в Новом Монтерее. Здесь-то и живут Джин Варда и его жена Вирджиния, здесь они живут, работают — и играют.

Согласно одной из теорий Варды, с архитектурной точки зрения самые интересные строения в Америке — конюшни. Услышав это суждение, вы не можете не согласиться с ним — настолько оно точно. Часто у наших конюшен и амбаров такие благородные и чистые линии, какие мы видим в работах итальянских примитивистов. Что касается жилых помещений, то они, напротив, часто отражают бессознательный садизм наших беспомощных архитекторов, которые, отчаявшись воплотить в жизнь свои заветные мечты, получают противоестественное удовольствие, создавая пожизненные тюрьмы для своих ближних.

Когда Варда приобретает новый дом, он первым делом разрушает стены, чтобы внутри было больше света. Ведь он грек, и свет для него — то же, что и для физика, а именно — все.

Если бы ему позволили, не сомневаюсь, что он поступил бы так же с прославленными полотнами старых художников. «Мастера черного и белого» — так он их называет, и главные среди betes-noir* Рембрандт и да Винчи.