Всполошный звон. Книга о Москве - [8]
Огородил же свою усадьбу князь Юрий Долгорукий и в 1147 году пригласил в гости князя новгород-северского на «обед силен» — с этого первого письменного упоминания о Москве повелся отсчет ее исторической жизни. И была та Москва много меньше нынешнего Кремля. Потомок Юрия князь Иван Калита (калита — это поясной мешок для денег) заменил истлевшую городьбу новой, дубовой, охватив ею куда большую площадь. Тогда-то и возникло само слово «кремль», о происхождении которого до сих пор спорят. Убедительнее других, на мой взгляд, версия филолога Кубарева: «кремль» происходит от греческого «кремн» — крутая гора над оврагом.
Калита правил во времена монголо-татарского ига. Человек ловкий и умелый, он вошел в такое доверие к хану Золотой Орды, что стал собирателем дани со всех русских князей. Немалая часть прилипала к ладоням московского князя. На эти деньги он прикупал земли и строил.
Портрет Ивана III. Гравюра. XVI в.
При Иване III (I440–1505) сложилось территориальное ядро единого Русского государства, было свергнуто монголо-татарское иго, развернулось большое строительство в Москве.
Ап. Васнецов. Московский Кремль при Иване Калите, Бумага, акварель. 1921 г.
При Иване I Калите (? — 1340) сложился ансамбль основных построек Кремля, который позднее разрастался и перестраивался, появились первые каменные храмы, определившие состав ансамбля Соборной площади.
Первые приземистые, неуклюжие каменные церкви в Кремле были построены Иваном Даниловичем Калитой, и носили они те же названия, что и заменившие их впоследствии великолепные храмы: Успенский, Архангельский, Благовещенский.
В 1366 году митрополит Алексий, предчувствуя большую распрю с литовским князем Ольгердом, благословил спешную постройку каменных стен вокруг Кремля, тем паче что дубовые, воздвигнутые Калитой, сильно пострадали во время огромного пожара. Полтора года из подмосковной Мячниковской каменоломни возили камень, и уже в 1368 году постройка была завершена. Стены эти были из белого камня, отсюда и пошло — Москва белокаменная. Вот так строили наши далекие предки. Для сравнения вспомним, что ремонт и реконструкция старого здания МХАТа потребовали десяти лет.
Едва поднялись стены, как их сразу испробовали на прочность. Три дня стоял под Кремлем опытный воитель князь Ольгерд и, не взяв крепости, отступил. Через два года он повторил нападение, и столь же неудачно, после чего сам запросил мира.
Академик Забелин, самый крупный историк Москвы, говорил, что постройка каменных стен имела большое психологическое значение, свидетельствуя о силе и богатстве строителей; стены подняли, возвысили у москвичей чувство независимости и стойкости в борьбе с врагами, укрепили веру в непобедимую силу Москвы и ее дела, породили естественное ощущение твердой опоры и безопасности, когда кругом были нескончаемые вражда и усобицы.
Ап. Васнецов. Московский Кремль при Иване III. Фрагмент. Бумага, акварель. 1921 г.
К кон. XV в. Москва становится столицей создающегося единого Русского государства. Эта перемена отражается на всем облике города — перестройка Кремля придает ему величавый вид.
Лишь раз стены не спасли москвичей — во время нападения хана Тохтамыша. Но не штурмом одолела их рать, а коварством, найдя предателя в русском стане.
Самый значительный период становления Московского Кремля приходится на княжение Ивана III, первого из великих князей назвавшего себя государем. У него были для этого основания: он покончил с ордынским игом и заложил основу могучему, независимому Русскому государству, установившему равные отношения с Западной Европой. В сознании своего достоинства Иван повелел величать себя Иоанном, и титул его звучал торжественно и пышно: «Мы, Иоанн, Божию милостью государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Угорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский и иных». Не тщеславие двигало этим умным, терпеливым и неуклонным в достижении больших целей государем — надо было заставить уважать Москву, ставшую Третьим Римом после падения Второго Рима — Византии, захваченной турками.
Конечно, Ивана III не устраивал старый, обветшалый, с осыпавшимися стенами Кремль, приземистые церковки, бедный, обшарпанный дворец и неопрятные деревянные службы. Он решил дать Кремлю иное обличье и начать с возведения нового Успенского собора. Для сего дела призвали двух доморощенных умельцев — Василия Ермолина и Ивана Голову. Но вскоре они рассорились, и строительство продолжал один Голова с помощью своего отца Владимира Ховрина. Когда церковь уже обозначилась — «чудна вельми и превысока зело» — и оставалось замкнуть своды, стены рухнули.
Московские патриоты объяснили несчастье землетрясением, но вызванные из Пскова мастера установили, что причина в извести, которая «жидко растворялась и была не клеевита».
Вот так. Хотелось возвести торжественный храм своими силами, но в который раз подвело отсутствие знаний и «расчета сил» — лесковское выражение — у отечественных мастеров. Вот и гениальный Левша так ловко подковал аглицкую блоху, причем на глаз, без мелкоскопа, что она не смогла больше прыгать и «дансе танцевать».
