Всполошный звон. Книга о Москве - [24]
Отстраивалось Зарядье каменным, и квартиры в новых домах были по карману лишь квалифицированным ремесленникам да более или менее достаточным торговцам. Вот описание Зарядья 70-х годов позапрошлого века. Принадлежит оно писателю Белоусову, местному уроженцу: «Вся эта местность была заселена мастеровым людом… тут были портные, сапожники, картузники, токари, колодочники, шапочники, скорняки, кошелевщики, пуговичники, печатники, печатавшие сусальным золотом на тульях шапок и картузов фирмы заведений… Некоторые переулки представляли собой еврейские в буквальном смысле базары, ничем не отличавшиеся от базаров каких-нибудь захолустных местечек на юге».
А вот как выглядело Зарядье перед Первой мировой войной. Из романа Леонида Леонова «Барсуки»: «Жизнь здесь течет крутая и суровая. В безвыходных каменных щелях дома в обрез набилось разного народу, всех видов и ремесел: коечное бессловесное племя, мелкая муравьиная родня… Городские шумы и трески не заходят сюда, зарядцы уважают чистоту тишины… Только голубей семейственная воркотня, только повизгивающий плач шарманки, только вечерний благовест… Осенью в низине Зарядья стоит и со всех окружающих высот бежит сюда жидкая осенняя грязь…»
Захудалость Зарядья усилилась после революции. Мастеровой люд подался на фабрики и заводы, покинув Зарядье, а в освободившиеся дома ринулись бросовые элементы города. Тут хоронились воровские притоны — хазы, отсюда шли «на дело» молодцы с вострыми ножиками. Их шайки действовали по всему городу, особо тяготея к Балчугу, где они раздевали подгулявших посетителей популярного ресторана «Новомосковский». Среди их жертв оказался раз Василий Иванович Качалов, которого освободили от шубы с бобрами. Помню, как много говорили об этом прискорбном случае в городе.
И в пору моей молодости, и после Отечественной войны Зарядье считалось опасным местом, куда лучше не заходить постороннему человеку после наступления темноты.
И Китай-город, и вся Москва вздохнули с облегчением, когда Зарядье снесли. Никто не возражал бы и против гостиницы «Россия», будь она пониже. И то Н. С. Хрущев срезал несколько этажей, в проекте она была еще выше. Странно, что ни проектировщики, ни строители не задумались о лежащем поблизости ансамбле Кремля, который задавила громада гостиничного здания. Что это, элементарное архитектурное невежество? Трудно поверить: автор проекта Дмитрий Чечулин слишком опытный зодчий. Равнодушие к тому, что не свое, желание утвердить себя грандиозным сооружением, любовь к наградам?.. Как бы то ни было, прекрасный силуэт набережной оказался безнадежно испорчен.
К Китай-городу принадлежали Старая и Новая площади, существующие поныне. Правда, в прежнее время Старая называлась Новой и наоборот. По существу, обе площади были довольно широкими улицами, где по одну сторону шли дома, а по другую — стена. Когда-то на этом месте курчавился смешанный лес, о котором напоминает церковь Иоанна Богослова под Вязом, сейчас там разместился Музей истории и реконструкции Москвы.
На теперешней Новой площади находилась толкучка. Сюда после обхода московских дворов, накричавшись: «Старье берье-о-ом!», приходили старьевщики, у которых, как пишет Белоусов, можно было встретить «старомодный пуховый цилиндр, фрак или вицмундир, вышедшую из моды дамскую шляпу с перьями и цветами, изъеденное молью меховое пальто, распаявшийся самовар и другие самые разнообразные вещи». Описывает Белоусов и располагавшуюся посреди торжища «обжорку»: «Бабы-торговки сидели на крышках больших глиняных горшков, „корчаг“, закутанных тряпками, и продавали из них щи и горячие рубцы». И холодных сапожников, «подкидывающих подметки и набивающих каблуки большими гвоздями», которые назывались «генералами»; заказчики стояли босые тут же около сапожников, дожидаясь исполнения заказа.
А вот на нынешней Старой площади торговали «русским» товаром: шубами, разным мехом, поддевками, остатками ситца, браком суконных товаров. В самом конце прошлого века толкучка была выведена из Китай-города в Садовники.
Тогда и началось большое строительство. На Старой и отчасти на Новой площадях появилось много высоких красивых домов. После сноса стены площади были перепланированы. Старая площадь, лежащая выше Китайского проезда, соединяется с ним террасами и лестницами. Новая площадь включила в себя часть Китайского проезда, находившегося вне китайгородской стены. Китай-город слился с остальной Москвой, не утратив все же известного своеобразия.
Чистые пруды
«Из бульваров на месте стен бывшего Белого города, составляющих зеленое ожерелье вокруг древнейшей части Москвы, Чистопрудный бульвар является наиболее примечательным: летом он привлекает посетителей густой тенью своих аллей и прогулкой на лодках, зимой — катком на его пруду» — так начинает свой рассказ о Чистых прудах Сытин. Тут все правильно, но…
Чистые пруды… Для иных это просто улица, бульвар, пруд, а для меня — средоточие самого прекрасного, чем было исполнено мое детство, самого радостного и самого печального, ибо печаль детства тоже прекрасна.
Было время, я знал там каждую скамейку, каждое дерево, каждый куст крапивы возле старой лодочной станции, каждую световую надпись «Берегись трамвая!», мигающую красным на переходе. У Телеграфного переулка в слове «берегись» три последние буквы не загорались, получалось красиво и загадочно: «Берег трамвая». И сколько же свиданий назначалось на этом берегу! Мы, мои сверстники и я, не береглись трамвая, как в дальнейшем не береглись жизни. Мы перебегали рельсы наперерез трамваю перед самой тормозной решеткой, садились и спрыгивали на ходу, промахивали все Чистые пруды, повиснув на подножках, обращенных к железной ограде бульвара, стоя и сидя на буферах, а то уцепившись сзади за резиновую кишку и ногами скользя по рельсе, но это можно было только зимой, когда рельсы покрывались наледью. Для нас, городских мальчишек, трамваи были тем же, чем волки и медведи для ребят таежной глуши, дикие кони для детей прерий. Дело шло напрямую: кто кого? И я думаю, что мы не были побежденными в этой борьбе…
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Написанная коллективом авторов, книга «Бесчеловечность как система» выпущена в Германской Демократической Республике издательством Национального фронта демократической Германии «Конгресс-Ферлаг». Она представляет собой документированное сообщение об истории создания и подрывной деятельности так называемой «Группы борьбы против бесчеловечности» — одной из многочисленных шпионско-диверсионных организаций в Западном Берлине, созданных по прямому указанию американской разведки. На основании материалов судебных процессов, проведенных в ГДР, а также выступлений печати в книге показываются преступления, совершенные этой организацией: шпионаж, диверсии, террор, дезорганизация деятельности административных учреждений республики и вербовка агентуры. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.