Всполошный звон. Книга о Москве - [14]
Образовался Китай-город как некое территориальное единство, когда итальянец Петрок Малый обнес посад крепостной стеной, остатки которой можно увидеть в Китайском проезде, Театральном проезде и на Театральной площади. Со стороны Театрального проезда сохранились красивые ворота, ведущие в Китай-город через короткий Третьяковский проезд. Свое название проезд получил в честь брата создателя Третьяковской галереи. Слева от ворот, на взлобке, стоит памятник первопечатнику Ивану Федорову.
Когда-то у Китайской стены напротив Политехнического музея существовал упоительно-изобильный книжный развал. Сколько дивных книг приобрел я там буквально за гроши, выручаемые от продажи краденых на винном складе бутылок: «Редгонтлет» Вальтера Скотта, «Мельмот скиталец» Мэтьюрена, «Лицо во мраке» Уоллеса, разрозненные тома «Рокамболя» Понсон дю Террайля, «Приключения бригадира Этьена Жеррара» Конан Дойла, «Похороны викинга» не помню кого — все такое старенькое, рваненькое и бесценное.
Первый деревянный гостиный двор возник при Иване III, сосредоточившем всю московскую торговлю в Китай-городе, а на восточной стороне Красной площади, возле Василия Блаженного, появились торговые ряды. Затем стали еще два гостиных двора, они часто горели, их отстраивали, пока не заменили каменными.
Многолюдный, шумный и пыльный хаос китайгородского торжища обладал известным и даже весьма строгим порядком, который не дозволялось нарушать.
Вот пространное описание китайгородского торга, взятое из старой книги. Его стоит привести почти целиком. «Торговые помещения по своим размерам делились на лавки, полу-лавки и четверть-лавки. Со времен Федора Ивановича размер полной лавки равнялся 2 саж. в ширину и 2 1/2 саж. в глубину. Таким образом, это были очень небольшие помещения с крепкими сводами и маленькими окошками, затворяющимися железными ставнями, почему и были мало доступны для огня. Кроме того, лавки имели подвалы, где торговцы прятали свои товары.
Вид на Средние торговые ряды, находившиеся в границах старого Китай-города. Фото 1891 г.
Первоначально лавки торговых рядов строили из дерева. После пожара Москвы 1812 г. сооружаются каменные лавки Средних торговых рядов.
Ряды таких небольших лавок тянулись от площади против Кремля к стене Китай-города. Иногда каждый ряд имел свои торговые обычаи. Так, против Никольских ворот шел иконный ряд. Это была большая улица, сравнительно с другими, по которой проезжал царь, куда бы ни отправлялся. Здесь сидели продавцы икон и живописцы. Интересно, что москвичи не называли торг иконами куплей и продажей, а „меною на деньги“ и при этом долго не торговались за иконы. Для характеристики разделения на ряды торговли в Китай-городе приведем еще несколько названий рядов. Так, были ряды: седельный, саадашный (саадак — кожаный чехол для лука. — Ю. Н. ), красный, сапожный; из рядов, торговавших металлическими произведениями, назовем скобяной, замочный, котельный, игольный, железный; в конце XVII века появился еще новый замочный ряд; был также самопальный ряд. Несколько позже упоминается еще серебряный ряд. Обувью торговали в сапожном ряду; материями — в сурожском ряду и суконном; разного рода пищевыми продуктами — в очень различных рядах. Так, были ряды: масляной, ветчинный, хлебный, калачный, овощной, рыбный свежий ряд, сельдяной ряд, орешный ряд, медвяный ряд нижний и новый, даже луковый и чесноковый ряд, харчевой ряд, пирожный ряд, вандышный ряд, построенный в конце XVII века в конце рыбного посольного ряда (вандыш — сняток. — Ю. Н.). Солью торговали в особом соляном ряду, который шел от Варварского крестца. Разного рода посудой торговали в судовом ряду, в горшечном ряду. Кроме того, упоминаются еще ряды: белильный, золяной, москательный, пушной, собольный, впрочем уже не существовавший в конце XVII века, свечной, восковой, мыльный, щепетильный (щепетинье — женские мелочи. — Ю. Н.); в конце XVII века появляется новый мужской шапочный ряд, стоявший в конце кафтанного ряда от Ильинского крестца к серебряному ряду, деготный ряд; ветошный ряд находился у Ильинского крестца и шел до Никольского крестца. Вообще в 80-х годах XVII века насчитывалось в Китай-городе 72 ряда». Был еще теплый ряд, где в лавках стояли печурки.
Посольский приказ в Москве. Гравюра А. Олеария. XVII в.
В мастерских Оружейной палаты, Посольского и Иконного приказов трудились талантливые художники. Тенденции к обмирщению искусства нашли яркое выражение в зародившемся в XVII в. жанре портрета — парсуны.
Сытин говорит, что уже в конце XVII века эта строгая дифференциация стала нарушаться. Так, «в овощном ряду продавались писчая бумага, холсты льняные, атласы турецкие, четки ременные, мыло грецкое и индийское и пр. Здесь же можно было купить дюжину стульев немецких золотных, трубки зрительные, фряжские и немецкие листы (гравюры. — Ю. Н.) и даже монастырек (несессер. — Ю. Н.), а в нем два ножичка, да ноженки, да вилки, да свайка, да зубочистка».
Читал я еще об одной достопримечательности Китай-города. «По дороге от Посольского двора к Кремлю был особый рынок, называвшийся вшивым рынком или вшивой биржею. Тут была толкучка, где продавались разные старые вещи; тут же сидели брадобреи на низеньких лавочках, крытых древесной корой, и предлагали свои услуги постричь и подбрить голову.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
Написанная коллективом авторов, книга «Бесчеловечность как система» выпущена в Германской Демократической Республике издательством Национального фронта демократической Германии «Конгресс-Ферлаг». Она представляет собой документированное сообщение об истории создания и подрывной деятельности так называемой «Группы борьбы против бесчеловечности» — одной из многочисленных шпионско-диверсионных организаций в Западном Берлине, созданных по прямому указанию американской разведки. На основании материалов судебных процессов, проведенных в ГДР, а также выступлений печати в книге показываются преступления, совершенные этой организацией: шпионаж, диверсии, террор, дезорганизация деятельности административных учреждений республики и вербовка агентуры. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.