Всплытие невозможно - [17]

Внезапно Дулов почувствовал необъяснимую, почти мистическую тревогу, словно за ним из тумана наблюдал кто-то невидимый. Этого быть не могло «по определению». Акустик обязательно определил бы подходящий к ним корабль или судно по звуку двигателя. Конечно же, радар «Щуки» был выключен, чтобы не засветиться, но работал пассивный сонар – он бы уже точно засек чужой радар.

– Почудилось, – чуть слышно произнес кавторанг, обращаясь к самому себе.

– Вы что-то сказали, товарищ командир? – поинтересовался старпом, но ответа не дождался.

Внезапно в тумане по левому борту ярко вспыхнул прожектор, его свет лизнул палубу субмарины. Члены экипажа застыли в изумлении, ожидая приказа. Световое пятно покачивалось, приближаясь.

– Что такое? – Брови Дулова поползли вверх.

Командовать «погружение» было слишком поздно. Из тумана выплыла небольшая деревянная яхта под косым парусом. Еще немного, и она бы врезалась в борт субмарины. Но столкновения не произошло. На яхте натужно заурчал стартер, застучал двигатель, вода за кормой вспенилась. Судно неторопливо повернулось и стало к «Щуке» боком.

– Твою мать, – прошептал старпом.

– Отставить, – почти беззвучно промолвил командир. – Если что, говорить буду я, и только по-английски. – Он покосился на мокрый Андреевский стяг над кормой подлодки; тот лишь угадывался в тумане и вполне мог сойти издалека за любой другой флаг. Ну, а поскольку на рабочих комбинезонах экипажа «Щуки» не было знаков различия, то можно было попытаться в случае чего представиться кем угодно – хоть американцами, хоть новозеландцами. Приличный английский был для всех членов экипажа обязательным.

Прожектор на яхте продолжал освещать подлодку. Из-за него было невозможно разглядеть и флаг, под которым она ходила. Пауза явно затягивалась. То ли капитан яхты совсем обалдел, чуть не врезавшись посреди открытого моря во всплывшую подлодку, то ли боялся, раздумывая, стоит ли высовываться на палубу. Вполне могло оказаться, что субмарина принадлежит КНДР, а с этими отморозками лучше не пересекаться даже в нейтральных водах – потопят, не задумываясь.

Дулов проклинал эту ночь. Надо же было такому случиться, чтобы повстречать парусную яхту, которую ни один акустик в мире не может услышать, да еще чтобы она шла без бортовых огней и с выключенным радаром!.. Это был для него огромный прокол как для командира. Бездарно засветил секретную субмарину, с яхты ее уже могли сто раз сфотографировать и снять на видео.

«Как минимум «неполное служебное соответствие» светит, – успел подумать Дулов и добавил в сердцах: – Придется килограммы бумаг писать, объясняя случившееся…»

И тут на палубе яхты обозначилось движение. Прожектор ушел в сторону, на мачте вспыхнул фонарь. Командир «Щуки» меньше всего ожидал увидеть контр-адмирала Нагибина, но это был именно он – Федор Ильич стоял у борта и спокойно смотрел на застывший экипаж субмарины. Матросы уже спускали с яхты штормтрап.

– Поднимайтесь ко мне на борт, товарищ кавторанг, – не очень приветливо приказал контр-адмирал.

Пришлось повиноваться.

Нагибин и Дулов сидели в небольшой каюте. Яхту покачивало, но понять это можно было лишь по тому, как переливается минеральная вода в пластиковой бутылке на столе. Настоящий морской волк скорее ощутит дискомфорт на твердой земле.

– Я уже ознакомился с шифрограммой по предварительным итогам испытаний, – негромко проговорил контр-адмирал. – Впечатляет. Экипаж поработал на славу.

– Я хотел бы…

– Давайте обойдемся без объяснений с вашей стороны, – поморщился Нагибин. – Я заранее знаю все ваши доводы в оправдание только что произошедшего инцидента. Он, честно говоря, и был с моей стороны провокацией. С того самого момента, когда вы вскрыли последний конверт. Даже не знаю, могли бы вы его предотвратить. Скорее всего, нет. В последнюю очередь виноват ваш акустик. Небольшую деревянную яхту, идущую под парусами, услышать невозможно. Ее мог бы засечь радар, но я сам поставил вам условие сохранять полное радиомолчание. А пассивный сонар в данном случае бессилен. Воспринимайте внезапную встречу с яхтой как напоминание о том, что в море всякое может произойти; как напоминание о том, что расслабляться нельзя ни в какой ситуации, а настоящий командир всегда что-нибудь да придумает. Так что оргвыводов пока не последует.

– Учтем на будущее, товарищ контр-адмирал.

– А теперь перейдем к делу. Наша сегодняшняя встреча произошла не только потому, что я решил эффектно вас уколоть и напомнить о бдительности. Испытания – это хорошо, но не мне вам рассказывать, что даже самые строгие экзаменаторы подсознательно «играют» на стороне испытуемых.

– Другими словами – подсуживают?

– Естественно. Это вам любой психолог подтвердит, – прищурился Нагибин. – Настоящим испытанием может стать только выполнение реального задания, когда игра пойдет всерьез. И вот случай подвернулся. Ваша «Щука» оказалась в нужное время в нужном месте, и не использовать это обстоятельство – взять грех на душу.

Дулов подался вперед:

– Слушаю, товарищ контр-адмирал.

– Наши соседи – КНДР – затевают масштабные военно-морские учения, в которых будут задействованы надводные и подводные корабли Восточного флота. Что вы знаете о ВМФ Северной Кореи?