Вскрытие мозга - [13]

Переход к следующему этапу изучения биполярного расстройства совпал с освоением функциональной МРТ, нового многообещающего метода нейровизуализации. Отсюда завышенные ожидания и, как следствие, разочарование из-за отсутствия революционных прорывов. Со временем стало ясно, что искать локальные отклонения бессмысленно, потому что депрессия и мания — патологические процессы, которые не ограничены каким-то одним изолированным участком мозга. При этих состояниях происходят глобальные изменения в мозге, в разных местах и на разных уровнях — от анатомического до молекулярного.

Еще одно направление поисков — нейроэндокринные изменения. Эта тема вызывала интерес с самого начала изучения расстройств настроения. Даже совершенные дилетанты в области эндокринологии что-то слышали о том, как гормоны влияют на настроение человека. Логично предположить, что патологический эмоциональный дисбаланс каким-то образом связан с гормонами. С 1960-х гг. параллельно с изучением нейрохимических нарушений при биполярном расстройстве исследуется роль гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси, которая играет важнейшую роль в развитии стрессовых реакций организма. В начале 1990-х гг. публикуются работы о повышении уровня кортизола и кортиколиберина («дирижера» стресса) при депрессии, что свидетельствует о повышенной активности стрессовых систем организма. Но опять-таки это изменение нельзя назвать специфичным для биполярного расстройства, то же самое наблюдается и при униполярной депрессии.

Самые последние работы выявили одну примечательную особенность — повышенная активность стрессорных систем организма характерна далеко не для всех пациентов с биполярным расстройством. В 1990-х гг. стали появляться первые качественные научные работы с доказательствами того, что депрессия неоднородна, а для биполярного расстройства в большей степени характерно развитие так называемых атипичных депрессий. Главное клиническое отличие атипичной депрессии от «классической» униполярной депрессии заключается в наличии у первой, помимо подавленности, реактивного настроения (т. е. человек в ответ на сильный стимул все-таки может получить удовольствие), а также повышенного аппетита, увеличенной длительности сна (до 16–18 часов) и выраженной усталости с тяжестью в руках и ногах (при «классической» депрессии, наоборот, наблюдается понижение аппетита и бессонница). При атипичной депрессии активность стрессорных систем такая же, как и у здоровых людей, или даже ниже.

К нейрохимической стороне вопроса подобрались только к началу 2000-х гг. Было обнаружено измененное соотношение холин/креатин в базальных ганглиях. Это тоже неспецифическое для биполярного расстройства изменение, так бывает и при депрессии, и при многих тревожных расстройствах.

Проблема с изучением нейрохимии биполярного расстройства в том, что традиционная модель, связывающая депрессию с ненормальным уровнем нейромедиаторов — серотонина и норадреналина, — в данном случае работает плохо. Казалось бы, поломку нужно искать там же, где и при депрессии. Эмоции и настроение регулируются в лимбической системе, где обильно представлены упомянутые нейромедиаторы. Но антидепрессанты, которые эффективно лечат депрессию, при биполярном расстройстве не улучшают состояние, а меняют одну форму болезни на другую.

По этой причине главным лекарством для пациентов с биполярным расстройством с 1950-х гг. являются не антидепрессанты, а литий, эффективно стабилизирующий настроение. Как и в случае с шизофренией, сначала появилось лекарство, а потом по следам работы этого вещества пошли исследователи в поисках знаний о болезни. Литий проникает внутрь клетки и изменяет ее восприимчивость к нейромедиаторам. Предполагается, что он влияет сразу на несколько биологических систем, защищает нейроны от гибели и помогает появляться новым нейронам.

Чудесный эффект лития открыл австралийский психиатр Джон Кейд (1912–1980). В неиспользуемой кладовой психиатрической больницы Бандуры в пригороде Мельбурна он собирал пробы мочи больных депрессией, манией и шизофренией. Кейд намеревался выявить выделяющееся вместе с мочой вещество, которое может коррелировать с симптоматикой. Без опоры на теоретический фундамент и без доступа к сложным химическим методам анализа, Кейд бесхитростно вводил мочу в живот морских свинок, повышая дозу вплоть до смертельной. Моча людей, больных манией, оказалась особенно токсичной для животных.

В дальнейших экспериментах Кейд обнаружил, что карбонат лития, который с XIX в. использовался для лечения подагры, уменьшает токсичность мочи пациентов. Кейд также заметил, что высокая доза препарата успокаивает морских свинок, и задался вопросом, может ли литий оказывать такой же транквилизирующий эффект и на его пациентов. Опробовав препарат на себе, чтобы установить безопасную дозу, Кейд приступил к лечению десяти пациентов с манией. В сентябре 1949 г. он опубликовал сообщение о быстром и значительном улучшении состояния всех своих пациентов. Большинство этих пациентов постоянно госпитализировались в психиатрический стационар на протяжении многих лет. Теперь же у пяти из них состояние улучшилось настолько, что они смогли вернуться домой к своим семьям.