Всей мощью огненных залпов - [2]

В центре села, в специально оборудованном под штаб полка грузовике, собрались командир полка майор Бежалов, начальник политотдела батальонный комиссар Васильев, начальник штаба майор Стадник и только что прибывшие по вызову командиры дивизионов капитаны Забродин, Зиппер и Шматько.

В машине, несмотря на мороз, было тепло, в железной печурке весело потрескивали дрова, в углу лежала добрая охапка поленьев, припасенных писарем штаба на ночь.

Бежалов в защитной гимнастерке, перетянутый ремнем с портупеей, стоял возле стола, прикрепленного к полу кузова, разговаривал по телефону и посматривал на развернутую карту. «Есть, ясно!» — ответил он наконец. Положил трубку на аппарат и, обращаясь ко всем сидящим за столом, сказал:

— Командующий артиллерией звонил.

Опустился на единственный стул и оглядел сидящих на скамейках у стола командиров. Все они были намного моложе Бежалова, только Васильеву и Стаднику перевалило за тридцать, а остальным не было и двадцати пяти лет. Из всех командиров дивизионов Бежалов особенно выделял капитана Зиппера. Цыган по национальности, он нрав имел веселый и общительный, был упорным и смекалистым. Капитан после окончания военного училища командовал взводом и батареей. Дважды был ранен, один раз тяжело. Зиппера никогда не покидало чувство юмора. Рядом с ним верилось, что даже самое сложное дело можно выполнить легко и просто.

Капитан Забродин во многом отличался по своему характеру от капитана Зиппера. Кадровый военный, он хорошо знал штабную работу, отличался высокой культурой. Забродин был из тех, о ком говорят, что прежде чем что-то сделать, они семь раз отмерят. На него можно было положиться. Все его действия отличали глубокая продуманность, четкость и природная смекалка.

Командир 3-го дивизиона капитан Шматько в прошлом был армейским политработником. После окончания военно-политического училища его направили в артиллерийский полк. Шматько нравилось работать с бойцами. Молодой замполит батареи отдавал все силы воспитанию воинов в духе высокого патриотизма, беззаветного служения Родине. Вскоре батарея, в которой он служил, стала передовой в полку, а за боевые стрельбы в предвоенный год получила оценку «отлично». Там, на стрельбах, он впервые почувствовал свое призвание стать командиром-артиллеристом.

Шматько добился своего: его послали на курсы переподготовки, а после их окончания он был направлен на фронт, сначала командовал батареей, а затем прибыл в полк Бежалова на должность командира дивизиона.

…Находясь еще под впечатлением разговора с командующим артиллерией армии, Бежалов стал излагать общую обстановку. Их армии предстояло 16 декабря после артиллерийской подготовки прорвать оборону 8-й итальянской армии, чтобы отодвинуть дальше внешний фронт окружения.

За три оставшихся дня нужно было установить взаимодействие с войсками, оборудовать огневые позиции и наблюдательные пункты, подвезти боеприпасы, горючее, продовольствие и предусмотреть еще много других дел, без выполнения которых нельзя рассчитывать на успех в бою.

Все эти задачи Бежалов подробно обсуждал с командирами.

3

15 декабря, накануне прорыва, полк занял огневые позиции, заранее оборудованные на осетровском плацдарме. Плацдарм этот находился на правом берегу Дона, название получил от населенного пункта Осетровка. Расчетам установок пришлось изрядно попотеть, вгрызаясь в мерзлую землю, от которой отскакивали лом и кирка-мотыга. И вот подготовлены окопы для укрытия боевых машин и щели для личного состава.

Бежалов за эти два дня успел побывать в 1-м и 3-м дивизионах, а теперь, выкроив свободный час, направился во 2-й дивизион. В дивизионе его не ждали. Бойцы ужинали, расположившись на пустых снарядных ящиках у боевых машин, и, когда командир полка подошел к ним, дружно встали. Здесь же находился и командир батареи, худощавый, небольшого роста, подтянутый старший лейтенант Ларичкин. Он начал было докладывать о состоянии батареи, но Бежалов остановил его. Решив, что сам осмотрит, как оборудованы огневые позиции, он пошел вдоль фронта машин, придирчиво проверяя проделанную боевыми расчетами работу. Наконец остановился около третьей установки, боевой расчет которой собрался в кружок. Посредине стоял наводчик ефрейтор Василий Шибитов и, оживленно жестикулируя, рассказывал что-то веселое. Шибитов был намного старше товарищей по боевому расчету, уже имел фронтовой опыт. Общительный по характеру, он знал много забавных историй, его рассказы поднимали настроение бойцов. И сейчас, слушая Шибитова, все дружно смеялись.

— Настроение, я вижу, у вас бодрое, а это уже половина победы в бою, — пошутил Бежалов, подходя к красноармейцам.

— Так нам сейчас как не радоваться, товарищ майор, — подхватил Шибитов. — Немцу изрядно достается. Шел, как волк в овчарню, залез в капкан. Сколько их в котел под Сталинградом попало!

— Правильно говорите, — сказал Бежалов, — но еще предстоят бои с гитлеровцами, попавшими в этот котел.

Бойцы стали оживленно переговариваться, послышались возгласы: «Ничего, обломаем фрицу рога», «И наш черед наступил»… Бежалов выжидал, когда они успокоятся. Круг около него заметно расширился, подходили люди из других боевых расчетов.