Всеволод Бобров - [75]

Виктор Шувалов вырос в Челябинске, в первые послевоенные годы выступал за «Трактор», и его переезд в Москву челябинские болельщики, естественно, не одобряли. Поэтому командующий, который не уставал заниматься хоккейно-футбольными делами, лично распорядился Шувалова на Урал не брать, дабы не создавать излишнего ажиотажа среди любителей спорта, как он сказал, «не дразнить гусей».

Что же касается Александра Виноградова, то он был дисквалифицирован за нападение на вратаря. Вдобавок на тренировке перед отъездом на Урал самого Александра сильно «пустил» в борт Юрий Жибуртович и Виноградову пришлось подлечиваться. Богатырского сложения, быстрый и резкий, он с самого начала воспринял хоккей с шайбой как изумительную возможность для того, чтобы в полной мере проявить свою молодецкую удаль. Во время матчей первого чемпионата страны, проходивших на Малом поле стадиона «Динамо», именно Виноградов оказывался наиболее частым гостем скамейки штрафников, которая была в новинку для зрителей. Борэль (это прозвище, загадочно-непонятное даже для самого Виноградова, сопровождало его всю спортивную жизнь, с самых ранних детских лет) поначалу производил впечатление этакого «хоккейного рубахи-парня». Позже, когда все осознали серьезность и важность хоккея с шайбой, Виноградов излечился от чрезмерной задиристости и стал первоклассным, лучшим для своего поколения защитником. Но в конце 1949 года в игре Александра все еще сказывались рецидивы былого лихачества. В итоге он был дисквалифицирован на две игры, что и помогло ему избежать авиационной катастрофы.

Впрочем, команда ВВС должна была ехать на Урал поездом – времени до очередных календарных матчей оставалось еще предостаточно. Однако новый играющий тренер Борис Бочарников настоял на том, чтобы лететь самолетом.

По профессии инженер, человек очень умный и образованный, Бочарников был одержимым спортсменом, поистине фанатиком хоккея, очень честным, справедливым и чрезвычайно строго соблюдавшим спортивный режим. Во время первого чемпионата страны по хоккею с шайбой он выступал за московское «Динамо», но потом перешел в ВВС. В то время в команду летчиков звали многих динамовцев, в том числе Василия Трофимова, а также тренера Аркадия Чернышева. Однако приглашение принял лишь один Бочарников.

Став тренером, о чем он мечтал давно, Борис не желал терять ни одного тренировочного дня, а поезд на Урал в то время шел почти трое суток. В результате по настоянию Бочарникова хоккейной команде предоставили самолет, на котором 5 января 1950 года команда ВВС вылетела в Свердловск.

Однако до места назначения самолет не долетел. Произошла катастрофа.

На ее месте нашли искореженную груду металла, а также несколько пар хоккейных коньков с чудовищно изогнутыми лезвиями. По сломанному пополам серебряному рублю двадцатых годов опознали доктора Гальперина, врача команды. Он всегда носил с собой этот талисман, который все-таки не уберег своего владельца. В одном из кусков самолетной обшивки сохранилась колода игральных карт. Их вечно возил с собой Борис Бочарников, который был завзятым преферансистом.

Вместе с Бочарниковым погибли несколько великолепных хоккеистов того времени, зачинателей советского хоккея с шайбой. Их имена сохранились не только на обелиске, установленном близ Свердловского аэродрома Кольцово, но также в истории нашего хоккея, нашего спорта.

Среди них были рижане – один из первых вратарей сборной команды СССР Гарри Меллупс и защитник Роберт Шульманис, который еще в буржуазной Латвии выступал за знаменитую команду «Все звезды Балтики», – элегантный, хлесткий игрок, обладавший очень сильным по тем временам броском. Этот игрок пружинил всем телом и выбрасывал шайбу из-под клюшки, как из катапульты. Именно под его мощнейший бросок и подставил свой лоб Владимир Веневцев. В отличие от Гарри Меллупса, который был добрым, простодушным парнем, Шульманис был несколько скованным и не так легко, как вратарь, влился в коллектив летчиков. Погиб и Иван Новиков, очень быстрый, напористый и техничный крайний нападающий. Новиков, можно сказать, вырос на территории Московского института физической культуры: его отец руководил подготовкой институтских спортплощадок – заливал катки, подстригал футбольные газоны, укатывал корты. На этих кортах и начал играть Иван Новиков, который потом помимо хоккейной славы обладал известностью одного из лучших теннисистов страны.

Всю свою недолгую жизнь прожил на территории Московского инфизкульта и Зденек Зигмунд, по национальности чех, очень честный, открытый парень, которого особенно любили в команде. В двадцатые годы его отец был одним из руководителей института физкультуры, а в ту пору – в период острого жилищного кризиса – многие преподаватели получали комнаты в жилых корпусах старинного Разумовского дворца на Гороховом поле, построенном великим русским зодчим Матвеем Казаковым, чье имя вскоре получила улица, где размещался инфизкульт.

Зденек тоже был отличным теннисистом, чемпионом страны в парном разряде. Поигрывал он и в футбол – для себя. Но весной 1945 года полностью переквалифицировался в футболиста. Это случилось в Тбилиси, во время предсезонной подготовки. Зигмунд жил на стадионе «Динамо» вместе с игроками из «Крыльев Советов». Но перед последней контрольной игрой внезапно заболел Александр Севидов и тренер «Крылышек» Владимир Кузьмич Егоров попросил Зденека: сыграй центра нападения. Дебют получился отменный, хотя, конечно же, и не такой триумфальный, как у Григория Федотова, который в 1936 году на том же тбилисском стадионе «Динамо» впервые выступил за основной состав команды «Металлург» и забил соперникам два мяча. (Любопытно, что Федотова тоже выставили на игру внезапно и случайно: лишь потому, что один из игроков в тот раз опоздал на матч.) Впоследствии Зденек Зигмунд закончил инфизкульт и перешел в хоккей с шайбой. Во время первых международных товарищеских матчей советских шайбистов – с чехословацкой командой «ЛТЦ» – он играл против своих соотечественников.