Всевидящее око - [141]

И в то же время, читатель, никогда еще я не чувствовал себя таким старым. Я стоял в темном коридоре и глупо мечтал: если бы сейчас рядом со мной оказался кто-нибудь моложе и проворнее. Но рядом никого не было. А Лея Маркис запрокинула голову, как хозяйка, укладывающая белье на высокую полку. Это движение и заставило меня вмешаться в ход их спектакля.

Я быстро вошел и встал возле огненного круга, ожидая, когда меня заметят.

Долго ждать мне не пришлось. Вскоре миссис Маркис повернула голову в мою сторону. Следом туда повернули головы и ее дети. Даже По (кровь все еще текла из надреза на его руке)… даже он ухитрился встретиться со мной глазами.

– Лэндор, – шепнули его губы.

Огонь факелов не мог сравниться с огнем устремленных на меня глаз. Они сверлили меня насквозь и единодушно требовали объяснения. Мое появление застопорило спектакль.

– Добрый вечер, – произнес я и достал карманные часы. – Прошу прощения, уже доброе утро.

Я старался говорить своим обычным голосом, без малейшего оттенка угрозы. Но даже если бы у меня был ангельский голос, он все равно остался бы голосом постороннего, явившегося сюда без приглашения. Услышав мои слова, Лея Маркис вздрогнула. Она опустила сигарную коробку на пол и шагнула ко мне. Я обманулся: жест ее протянутых рук не был приветствием. Он выражал крайнее возмущение.

– Вам здесь нечего делать, – отчеканила Лея.

Но я смотрел не на нее, а на миссис Маркис. У той тряслись губы.

– И вы здесь, миссис Маркис, – учтиво проговорил я.

Услышав свое имя, она сбросила капюшон и тряхнула локонами. Веришь ли, читатель, – она даже улыбнулась мне! Казалось, мы находились не в подземелье, а у них дома и она вот-вот предложит нам сыграть партию в вист.

– Миссис Маркис, я хочу задать вам один вопрос. Внимательно подумайте, прежде чем отвечать. Кого из своих детей вы хотели бы спасти от виселицы?

В ее глазах блеснуло недоумение. Такой же недоумевающей стала и ее улыбка. Скорее всего, миссис Маркис подумала, что ослышалась.

– Мама, молчи! – крикнул Артемус.

– Он тебя запугивает, – добавила Лея.

Я по-прежнему игнорировал молодых Маркисов. Все мое внимание было приковано к их матери.

– Боюсь, миссис Маркис, что у вас нет выбора. Кому-то придется отвечать за все содеянное. Это-то вам понятно?

У миссис Маркис забегали глаза. Она поджала губы и продолжала молчать.

– Думаю, вам понятно и то, что кадетов нельзя безнаказанно убивать, а потом совершать надругательство над их телами. Там, где ослабевает власть закона, начинается произвол.

Теперь, когда улыбка сошла с губ миссис Маркис, ее лицо утратило всякую привлекательность.

– Вам здесь нечего делать! – крикнула мне Лея. – Это наше святилище.

Я скрестил руки на груди и вновь даже не взглянул в ее сторону.

– Увы, миссис Маркис, я вынужден не согласиться с вашей дочерью. Возможно, все эти свечки и факелы, ваши наряды и алтарь действительно не имеют ко мне никакого отношения. Но вот сердечко, которое ваша дочь хранит в этой коробочке… и обстоятельства его появления в вашем святилище… вынуждают меня вмешаться. Так что ваше дело становится моим делом. – Я постучал пальцем по губам. – И делом академии.

Я стал расхаживать по залу. Я не боялся, что они набросятся на меня. Куда тревожнее было мне слушать стук капель крови По. Кап-кап-кап.

– Но дело это – печальное, – продолжал я. – Очень печальное, миссис Маркис. В особенности для вашего сына, которого ждала такая блистательная карьера. И вдруг – это сердце в сигарной коробке. Оно наверняка принадлежит одному из убитых кадетов. Мало того – налицо все признаки покушения на жизнь другого кадета, которого чем-то опоили и силой притащили сюда. Я прав, кадет По?

По равнодушно смотрел на меня, будто речь шла вовсе не о нем. Его дыхание стало сбивчивым и неглубоким…

– Как видите, миссис Маркис, выбор у меня невелик. Надеюсь, это вам вполне понятно.

– Вы одно забыли, – угрожающе произнес Артемус, выпячивая челюсть. – Нас тут больше.

– Вы так уверены? – спросил я.

Я сделал шаг в сторону Артемуса, по-воробьиному вскинув голову. Но мои глаза все так же глядели на его мать.

– Думаете, ваш сын отважится меня убить, чтобы увеличить число своих преступлений? Вы благословляете его на это?

Миссис Маркис поправила волосы. Наверное, когда-то она была весьма кокетливой. Сейчас я видел жалкий отблеск ее давнего кокетства. Потом она заговорила мягким, извиняющимся тоном, словно мы находились на балу и она забыла, что обещала танцевать со мной.

– Успокойтесь, мистер Лэндор. Никто никого не убивал. Дети мне сказали… они заверили меня, что никто…

– Молчи! – прошипел Артемус.

– Не слушайте сына, миссис Маркис. Я должен услышать ваши слова. Может, вы не совсем поняли то, что я сказал? Я повторю: я должен знать, кого из ваших детей спасать от виселицы.

Я уловил первый ее ответ на мои слова. Миссис Маркис поочередно взглянула на сына и дочь, затем мысленно поставила их на весы. Представляю весь ужас подобного «взвешивания»! Она прижала руку к горлу, откуда с неимоверным трудом выталкивала слова:

– Я не… не понимаю… зачем…

– Да, миссис Маркис, я вполне представляю, как вам трудно сделать выбор. Если вас заботит дальнейшая карьера вашего сына, значит, вы считаете, что все это было задумано и приведено в исполнение вашей дочерью, а Артему с – наивный мальчик, одураченный собственной сестрой. В таком случае вы должны признать, что Лея одурачила и вас. Если это так и мы дадим ход делу о виновности Леи, Артему су, возможно, придется провести несколько дней в карцере, но не более того. Весной он сдаст выпускные экзамены, получит чин и назначение. Вас это устраивает?