Всемирный следопыт, 1930 № 12 - [23]

Мужчина шел, задумчиво глядя перед собой и мерно постукивая палкой. Поровнявшись с ним, дон Энрико перестал насвистывать и шепнул ему на ухо только одно слово:

— Завтра.

Прохожий вздрогнул, но не показал вида, что слышал, не посмотрел даже на молодого художника и поспешил дальше.

II. За свободу Кубы

Залив Санта-Изабель живописно окружен лесистыми горами. Восточный конец хребта врезается в море острым мысов; отвесные базальтовые скалы причудливо изрезаны черными щелями. Во время отлива грозные рифы выступают из волн, словно остатки подводной постройки гигантов Суда далеко обходят опасный мыс. На вершине мыса Пунта-Фернандо стоит старый маяк, а невдалеке от него — деревянная скамейка, откуда открывается широкий вид на залив и город.

К этой скамейке и направлялся пожилой прохожий, которому дон Энрико бросил волшебное слово «завтра». Он миновал таможню, тяжелый неуклюжий губернаторский дом, угрюмое здание госпиталя, в котором помещалась также и тюрьма, и очутился наконец на узком одиноком мысе Пунта-Фернандо. Устало опустился на скамейку и сложил худые руки на палке.

Мутный бессолнечный день клонился к вечеру. Залив был тих и сер. Пустынен был черный мол, к которому от города вела узкая каменистая дорога. Единственная лодка сонно колыхалась у пристани. Слева от мола, на узком песчаном пляже стояли несколько правительственных складов — убогие деревянные постройки, а несколько дальше поблескивали железными крышами солидные здания богатой английской фактории, и далеко протянулся в море крытый помост частной пристани.

Дон Эстебан Ферронда долго всматривался в деревянную колоннаду помоста. Под навесом стояли огромные покрытые мелом бочки, в каких обычно перевозят пальмовое масло. Они четко белели на сером фене залива и черных столбов.

Впалые глаза креола вспыхнули, и смуглое лицо загорелось темным румянцем. Сгорбленная фигура выпрямилась. Грудь высоко поднималась…

Но прошло несколько минут, и глаза дона Эстебана потухли, голова тяжело опустилась на руки. Он ушел в воспоминания, мысленно перенесся на далекий прекрасный остров, покрытый бесконечными плантациями и цветущими садами. Дон Эстебан Ферронда был популярный, всеми уважаемый кубинский адвокат, у него была семья — жена и двое детей. Жили они в старинном городе Баракоа.

На свою судьбу дон Эстебан жаловаться не мог, но кругом он слышал стоны угнетенных. Над прекрасным островом тяготел железный кулак Испании. Тысячи чернокожих рабов трудились на плантациях. «Свободное» население острова было фактически бесправно и находилось в полной зависимости от хищных испанских чиновников. Тяжелое бремя налогов согнуло спину крестьянина. Взятки, подкупы, зверские расправы, политический террор. Общественная жизнь была задавлена.

Наконец скопившееся годами негодование прорвалось. Разразилась революция Началась знаменитая десятилетняя война. Друг дона Эстебана Карло Мануэль Соспедес первый поднял знамя свободной Кубы в горном городе Туна. Под этим бело-желтым знаменем свободы собирались со всех сторон повстанческие отряды. Уже не было на Кубе различия в цвете кожи, были только борцы за независимость и их общие враги — испанцы.

Дон Эстебан был захвачен революционным движением. Он покинул свой дом, жену и дочь, оставив их на попечение семнадцатилетнего сына Рафаэля, и поспешил на помощь к своему другу. Вместе с ним пошли несколько старых друзей.

Соспедес стал во главе «бродячего» национального правительства. Куба была объявлена республикой. Рабство отменено. Силы повстанцев быстро росли. Восставшие крестьяне вырубали плантации и сжигали усадьбы испанцев и их приспешников — туземных помещиков. Регулярные испанские войска были двинуты против повстанцев. По всей стране шли жестокие бои.

Четыре года прошли в напряженной борьбе. Кубинские отряды вели партизанскую войну, гнездились в лесах, горах и оврагах.

Бок-о-бок с Феррондой сражался его старый слуга — негр Жуан Фернандец. В одной из стычек дон Эстебан был ранен в бедро. Жуан Фернандец ухаживал за ним с заботливостью матери. Пролежав целый месяц в горной хижине, Ферронда выздоровел, но уже никогда не мог свободно владеть ногой.

Испанцы посылали на Кубу все новые полки. Несмотря на отчаянное сопротивление, повстанцы были разбиты. Многие были захвачены в плен, в том числе дон Эстебан и Жуан Фернандец. Толпу пленников погнали как скот в портовый город Матансос. Там их посадили на фрегат «Жозефину» и повезли в ссылку.

В тесном трюме «Жозефины» сгрудились двести человек ссыльных. Там были и белые, и чернокожие, и мулаты, люди с высшим образованием, ремесленники, продавцы табака, крестьяне и рабочие. Все они были закованы в кандалы и невыносимо страдали от духоты и жажды.

Один негр взял с собой семилетнего сына и девятилетнюю дочь. Мальчик выжил. Но девочка по дороге умерла, и надзиратель выбросил ее труп за борт в море.

Кормили ссыльных отвратительно: остатки соленого мяса, протухший горох, испорченные обрезки жира. Вдобавок выдавалось в день всего по две чарки затхлой воды на человека.

Дону Эстебану удалось скрыть в своей одежде пятьдесят фунтов. Все эти деньги пошли на воду. За пять шиллингов в день приносили шестнадцать чарок воды, которую он раздавал беднейшим товарищам по несчастью и больным.