Всемирный следопыт, 1930 № 03 - [21]
Взрослых эти предания занимали только в голодную пору весны. Теперь же они копошились у костров, лениво перебираясь от одного женского шалаша к другому. Иногда между мужчинами вспыхивали ссоры, но дело редко доходило до драк. По старому обычаю едва лишь у дерущегося показывалась кровь, хотя бы из разбитого носа, он должен был оставить стойбище на несколько дней. А это значило бы мерзнуть в одиноком шалаше.
Люди засыпали с куском пищи во рту и, проснувшись, продолжали прерванное сном пиршество. От такой жизни они уже через неделю дошли до полного отупения. Несколько недель кроме сна, еды и прочих физиологических отправлений люди ничего не знали. Весной, когда начнется неизбежный голод, жители стойбища каждый на свой лад будут вспоминать это блаженное время.
Выпал первый снежок и засыпал грязь стойбища. Мужчины по обычаю перешли в свой охотничий лагерь.
Вскоре подвалило еще снегу, и всюду появились следы животных. Если зайцы и лисицы путали в петли свои следы, то олени и лоси протаптывали четкие тропинки к водопою. Охотники подкарауливали оленей и лосей у проталин ручьев и речек.
Как только была найдена лосиная тропа, лучшие охотники собрались на промысел, взяв с собой Льока, чтобы обеспечить удачу. Выбрав сосны, стоявшие у самой лосиной тропы, устроили из валежника на деревьях помосты: Льок должен был лежать на крайнем помосте. Ему предстояло приманить лосиное стадо. На других помостах поместилось по одному охотнику, а на самом дальнем от колдуна лег сам вождь. На его обязанности лежало ранить вожака, а остальные охотники должны были тотчас же кинуться на оторопелое стадо.
Как только последний охотник залез на помост, прикрытый еловыми ветвями, сразу наступила мертвая тишина. По обычаю никто не смел вымолвить слова…
Солнце краешком западало за черневшие верхушки далекого леса, когда из-за каймы мелкого ельника показалось лосиное стадо. Впереди шел старый самец с громадными раскинутыми вширь и ввысь рогами. За ним осторожно выступала крупная лосиха, позади которой бежал резвый лосенок. Несколько поодаль брели еще две лосихи, одна из них чуть прихрамывала на заднюю ногу.
Льок впился глазами в лося. Тот шел ровным шагом, устало мотая головой. Следы охотников на снегу заставили его насторожиться. Он остановился и, с шумом втягивая в себя воздух, стал водить по сторонам горбатой мордой. Сначала он опустил ее к земле, потом начал поднимать все выше. Но не даром охотники палками размолотили еловую хвою, которой прикрыли помосты. Кроме острого запаха хвои лось ничего не чувствовал.
Старик постоял несколько минут, шумно сопя носом. Замерло на месте и стадо, и только лосенок беспокойно подбежал к матери. Лось прислушался, затем, опустив настороженные уши, медленно двинулся вперед. Когда он зашел под помост вождя, тот с силой вонзил в его спину копье. Бык от неожиданности подался вперед, чуть припав туловищем к земле… В то же мгновение на остолбеневшее стадо посыпались копья, лосенок с жалобным блеянием повалился на бок, а лоси метнулись в разные стороны, при чем копье Льока воткнулось в бедро задней коровы.
Крик лосенка заставил самца круто повернуться. В три прыжка он достиг бившегося на заалевшем снегу детеныша. Старик прижался носом к умирающему лосенку, втянул запах крови и, задрожав всем телом, с громким фырканьем начал медленно поднимать морду. Его небольшие глаза загорелись красным блеском. Попрежнему никто из охотников не шевелился. Из раны лося била тоненькая кровяная струйка и, быстро скатываясь по боку, капля за каплей падала в снег. Уже несколько раз животное как будто пошатывалось, потом его голова стала клониться книзу, а широко расставленные передние ноги задрожали в коленях. Наконец голова раненого упала на тело детеныша, как бы прикрывая его разветвленными рогами. Поняв, что животное уже не опасно, с радостным гоготом выскочили люди из своих убежищ. Зверь, подняв голову, хотел шагнуть на врагов, но его ноги подломились, и он с глухим коротким стоном рухнул на колени, а затем тяжело повалился на бок.
Когда удар копья пробил горло лося и зверь судорожно потянулся в последний раз, охотники с жадностью присосались к хлещущим кровью ранам. Другие, кому не хватило места, поспешно глотали липкий, солоноватый от крови снег.
Льоку нельзя было как непосвященному участвовать в торжестве, и он отправился на священный островок. Проработав целый день, Льок выбил на скале великолепное изображение лося с торчащим из его спины осколком наконечника копья (рис. 15).
К вечеру Льок вернулся на стойбище, чтобы принять участие в общем пиршестве.
Прежде чем приступить к еде, все стойбище устраивало торжественное погребение лося. Лось считался священным животным племени. Были времена, когда люди не умели выжигать ладей и жили одной охотой на лесных зверей, главным образом на лосей Из уважения к лосю съедали только мясо, не ломая ни одной кости, и закапывали костяк в землю, чтобы лось снова ожил.
Охотники решили отнести кости в свое святилище, где хранилось охотничье платье. После того дня, когда они увидали вместо Кремня Кровавого Хоро, ни один из них еще не был в святилище. Вернувшись, охотники принесли потрясшее Льока известие, что труп Хоро исчез. Все стойбище приняло это как должное, на-то Хоро и был духом. Только Льок не мог примириться с мыслью о чудесном исчезновение старика. Если бы его съели хищные звери, то сохранился бы хоть клочок одежды. Неужели он остался жив и куда-нибудь уполз?
