Всемирный следопыт, 1929 № 09 - [27]
Тысячи звуков, опьяняющие запахи разнообразных плодов и растений, дыханье зверей, притаившихся в темноте, — все это приводит слона в панический ужас. Уппа не в силах понять причину этой всеобщей тревоги, дружной ненависти к нему. Он пришел сюда, чтобы вступить в братский союз с лесными обитателями, они же встречают его как враги.
Бедняга не может догадаться, что вся беда лишь в нем одном. Странная весть мигом разнеслась по окрестностям:
— Сын движущихся гор пахнет человеком!..
В приступе отчаянья Уппа пробует затрубить, но из его пересохшего горла вместе с отравленным городскими миазмами дыханием вырываются лишь жалкие хрипы. Он ошалело мечется из стороны в сторону в надежде выбраться из враждебного стана.
Никакого просвета в душной крыше ветвей, ни намека на выход. С обеих сторон тропинки, проложенной его бегом, крутые черные стены ветвей. Уппа теперь похож на заблудившегося ребенка, которому мерещатся в темноте сказочные ужасы.
Внезапно в просвете между ветвями он замечает вдалеке, на краю неба, одну из тех звезд, которые люди зажигают по вечерам. Холод ужаса сменяется живой теплотой надежды.
Туда, к этой человеческой звезде! Уппа устремляется в сторону призывного огня. Через минуту он на опушке. Вот и дорога, которая привела его в джунгли. Луна смотрит на него теперь с явной насмешкой. Уппа без колебаний направляется к городу, где все так знакомо и безопасно.
Джунгли провожают его тысячеголосым воем, свистом, хохотом, воплями. Без оглядки галопом мчится он по дороге. Там, впереди — безопасность, уютный ночлег в загоне. Он не успел проглотить ни одного плода в джунглях, но от сильного потрясения перестал ощущать голод.
VI. Последняя выпивка.
На другое утро сторож парка, сдавая ночное дежурство, доложил:
— Уппа вернулся.
Это событие ни в ком не возбудило особого интереса. По существу обывателям не было никакого дела до судьбы Уппы.
Снова начались скитания от загона к центру города. Неудач и разочарований встречалось все больше, но Уппа терпеливо их переносил. Волшебная сладкая вода доставалась ему значительно реже. Алкоголь был обложен пошлиной. Никто не спешил опорожнить бутылки с джином ради фокусов слона-попрошайки. К тому же все эти штуки приелись и перестали смешить публику.
Но нет такого неудачника, которому не выпадало бы на долю счастливых моментов. Выдался и Уппе день удачи.
В город, где ползли его голодные дни, заехал по дороге во Францию сержант колониальной пехоты. Он провел два года в глубине Африки и совершил немало охотничьих подвигов. Об этом свидетельствовали его трофеи — внушительный груз слоновьих клыков. В ожидании парохода сержант истреблял спиртные напитки, рассказывая завсегдатаям клуба о своих охотничьих приключениях. То-и-дело он требовал ликеру, шампанского, коньяку и джина для себя и для собутыльников, за которых платил. Батареи бутылок громоздились на столиках, черный слуга сбился с ног, исполняя приказания охотника.
Сержант был крепкий, мускулистый мужчина со скуластым усатым лицом древнего галла. Его кожа была выдублена солнцем, ветром и ливнями Африки, а жесткие прямые волосы казались сделанными из жести.
Но и этого крепыша сломил хмель. Губы стали ватными, а язык распух и еле шевелился. Хохот и героические эпопеи смолкли. Отяжелев от жары, сытной еды и обильных возлияний, он слегка задремал в качалке под навесом веранды. Дремали и его собутыльники, уронив голову на мрамор столиков. Над верандой распласталась знойная тишина. Слуги скользили нацыпочках, чтобы не потревожить отдыха белых. Слышалось лишь равномерное посапывание, зуденье зеленых мух, липнущих к сладким бокалам, да отдаленные прибои базарного гула…
Внезапно ухо охотника поймало хорошо знакомый ему грузный слоновий топот. Сержант приоткрыл глаза, и взгляд его уперся в тощего молодого слона, остановившегося у веранды. По привычке он стал шарить кругом, отыскивая ружье. Не найдя оружия и сообразив, что он не в джунглях, а в клубе, сержант закричал во всю мочь:
— Не позволю над собой издеваться!.. Из цирка что ли выпустили эту падаль, чтобы подразнить меня! Или это просто двое шутов напялили на себя слоновью шкуру? Счастье их, что под руками у меня нет ружья, а то поплатились бы, черти, за мерзкую шутку!..
Чернокожий бой поспешил объяснить сержанту, кто такой Уппа и каковы его привычки. Неожиданно пьяница пришел в хорошее настроение. Вероятно его тронуло, что у животного одни с ним вкусы.
— Ах ты дирижабль этакий! — воскликнул он, вскакивая на ноги. — Чорт возьми! Я еще никогда не видал пьяных слонов… Ну, иди, иди поближе, старина! Выпьем с тобой за твои джунгли.
Несмотря на то, что у охотника был грубый сиплый голос, Уппа приблизился к нему и робко с просительным хрюканьем поднял хобот. Глаза его блестели мольбой и надеждой.
Развеселившийся сержант потребовал ведро и наполнил его шампанским, ликерами, джином, подсластив эту смесь несколькими бутылками лимонада.
Уппа осушил ведро одним духом.
— Клянусь всеми вырванными у твоих братьев клыками, — завопил в восторге сержант, — никогда не буду больше вас стрелять! Если бы я только знал, какие выпивахи бывают среди слонов!.. Вот продам клыки, куплю сладкой водки, напою все джунгли — и слонов, и чернокожих. Пусть все знают Гаспара Грюо!..
