Всемирный следопыт, 1929 № 07 - [28]

Немного подальше валялся на земле и громко храпел третий гориллоид, а в двух шагах сбоку лежала брошенная на песок винтовка.

«Часовой! А у часового на шее должен находиться ключ от запора с этой стороны ворот»… Эту деталь Ильин хорошо запомнил во время предыдущих посещений лагеря.

Храп чудовища был таким громким и указывал на такой глубокий сон, что Ильин смело подполз вплотную. Ключ действительно оказался на мохнатой груди. Быстрое и осторожное движение ножом — и он перешел в руки беглеца, после чего Ильин уже без всяких предосторожностей пошел прямо к воротам.

Может быть, это был результат той вспышки подымающей радости, которая охватила его минуту назад, но Ильин действовал, как во сне, быстро, не обсуждая обстановки, с той мгновенной интуицией, которая в критические минуты жизни часто дает победу.

Подойдя к воротам, он повернул ключ в замке и дернул за веревку. На звонок отворилось небольшое окошечко в дверях и высунулись глаза и нос часового.

— Кто это? Почему ночью? Что это за шум у вас? — раздался голос часового.

— Кто? Сам видишь, что человек, а не обезьяна! Отворяй скорей! В лагере пьяный бунт, и гориллоиды гонятся за мной!

В голосе Ильина было естественно самое неподдельное беспокойство беглеца.

— Да кто ты такой? Я что-то тебя не могу признать.

— Отворяй, чортова кукла! Вон они уже близко! Да отворяй ради бога!

Калитка открылась. Часовой с ружьем наперевес загородил дорогу, внимательно вглядываясь в лицо вошедшего. Все дальнейшее случилось не больше чем в две секунды, потому что Ильин был несравненно сильнее любого среднего по сложению и росту человека.

Прикладом вверх взлетела вырванная из рук винтовка и с глухим стуком обрушилась на череп часового. Солдат охнул и мешком свалился на землю, а Ильин, не заперев калитки, уже летел по направлению к стоявшему слева под группой пальм дому капитана.

Несомненно, что всего за минуту перед тем у него не было никакого определенного плана действий, да и сейчас он не знал еще, что сможет предпринять в оставшиеся полчаса ночного мрака, и тем не менее решительно бежал вперед. Только одно было для него ясно: он увидит сейчас Мадлэн, а все дальнейшее выяснится после…

* * *

Комната Мадлэн выходила двумя окнами в сад. Перешагнув через забор, Ильин несколькими прыжками подбежал к окну и заглянул внутрь. В комнате было темно, и за исключением бесформенных теней мебели ничего не удалось рассмотреть. Первое побуждение — постучать— сразу было отброшено.

«А если там Ленуар?..» От бешеной злобы Ильин скрипнул зубами. Подойдя к окну, капитан легко сможет сверху вниз пристрелить его. Нет, надо сначала влезть внутрь, и если эта гадина окажется там, Ильин свалит его на пол и ногою прижмет горло к земле.

Москитная сетка, натянутая на деревянную раму, вывалилась внутрь от слабого нажима. Одним прыжком Ильин вскочил на подоконник и легко спрыгнул в комнату.

— Кто здесь?..

В крике Мадлэн был безумный ужас.

— Это я, Мадлэн, — прошептал Ильин, — это я…

— Андрей?!

Молодая женщина порывисто бросилась ему навстречу:

— Это ты!.. Это ты!.. — Все тело Мадлэн трепетало, и слезы теплыми каплями стекали по щеке Ильина. — Я так боялась… я думала… — молодая женщина вздрогнула.

— Да!.. Я бежал из заключения, где сидел, ожидая смерти. Нужно действовать быстро, потому что рассвет приближается. Необходимо использовать каждую минуту ночного мрака. Если твой муж обнаружит, что…

— Он не муж мой! — Мадлэн выпрямилась, и даже в темноте было видно, как загорелись ее глаза. — Не смей, Андрей, слышишь, никогда не смей говорить мне это!

Замок звонко хрустнул…

Ильин секунду неподвижно смотрел на молодую женщину, затем поднял ее как перышко на руки, поцеловал и снова бережно поставил на землю, тихо смеясь.

— Одевайся, да в один момент. Я буду пока рассказывать, а ты помогай советом. Я бежал, как видишь, с большими приключениями, но о них после… Профессор Идаев бежал со мною, получил пулю в голову, и это его кровь у меня на лице… В лагере гориллоидов какая-то суматоха. Они сначала ловили меня в темноте, затем, очевидно пользуясь ночной суетой, добрались до винного склада и перепились… Ворота в стене открыты, и часовой лежит, оглушенный ударом приклада…

Ильин предусмотрительно умолчал о своем участии в этом деле.

— Через час или может быть даже в любую минуту гориллоиды будут здесь. Администрация удерет по дамбе, но нам этот путь закрыт. По крайней мере мне. Если бы здесь был Дюпон, знаешь — механик, мой товарищ, — мы смогли бы захватить аэроплан, потому что он был раньше летчиком, и с ним мы могли бы улететь из этого пекла, но я не знаю, где он. Поэтому я думаю так: беги через дамбу, а я уже как-нибудь вывернусь, когда начнется возня и суматоха и когда всем будет уже не до меня.

— Никогда! — Мадлэн с возмущением подбежала к нему. — Я буду с тобой, Андрей, что бы с нами ни случилось! Понял? И ни одного слова больше об этом!

— Хорошо! — Ильин утвердительно кивнул головой. — Постой, мне пришла в голову следующая мысль: бежать через дамбу можно, только когда начнется суматоха. Раньше нас все равно не пропустят. Значит где-нибудь надо ждать. Попробуем подождать в ангаре. Мы будем там около аэроплана и постараемся увидать и перехватить Дюпона, а в крайнем случае будем отсиживаться, потому что бетонные стены ангара можно прошибить разве пушкой. Но тогда новый вопрос: как туда попасть? Дверь всегда заперта на замок. Послушай, ты не обратила случайно внимания, какой толщины там дужка замка?