Всемирный, глобальный, надвигающийся - [14]

В этот момент вычислятор громко пикнул, и в центре экрана вылезла надпись. Резерфордыч подошел к аппарату и прочитал:

– «УГРОЗА! ОСНОВА ДАННЫХ МИКРОБНЫХ ЗАРАЗ ЕСТЬ НЕТ СОВРЕМЕННЫЙ, ОСВЕЖЕНИЕ БЫЛ ПРОВОДИТЬ 11-23-1999. ОСВЕЖИТЬ, НЕ НАДО», – ученых нахмурился. – Это что за ерунда, какая дата странная. У них что, двадцать три месяца в году на западе?

– Вероятно, так было много лет назад, до так называемого миллениума, – выдвинул гипотезу Иероним Дермидонтыч. – Девяносто девятый год… Похоже, вычислятор был освежен более шестидесяти пяти лет назад, а создан и того раньше…

– То есть, все-таки старье подсунули. Вот ведь гады, эти иностранцы, жалко новую технику прислать! Ну да ладно. Нам и такого хватит. Ты давай, осваивай управление, чего сидишь.

В это время Селифоныч стал внезапно раскачиваться на стуле с большей амплитудой, бормотать все громче, потом неожиданно схватился за голову и с криком «А-а!» подбежал к лежащему на полу мышиному устройству. Не отключая, перенес его поближе к табуреткам и принялся водить по полу, стоя на корточках. К удивлению мужиков, белый указатель в центре экрана начал повторять движения безумного ученого.

– Что он делает! – воскликнул Иероним Дермидонтыч. – Он же сбил указатель!

– Погоди, кажется, он что-то соображает, – сказал Резерфордыч.

Белый указатель приблизился к рисунку «МОЙ ВЫЧИСЛЯТОР». Селифоныч щелкнул пальцами по мышиной спине, и зеленый луг оказался накрытым большим бело-серым полем с множеством значков и непонятных надписей вроде «ДОСЬЕ», «РЕДАКТИРОВАНИЕ», «НАРУЖНОСТЬ», «УСЛУГИ», «НА ПОМОЩЬ».

– Как все сложно, – задумчиво разглядывая надписи, проговорил наноинженер. – Давай, Селифоныч, левее, направь стрелу на вот эту фиговину, как ты там это делаешь.

Безумный старик ловко направлял указатель мышиного устройства над значками, даром, что косой. Открывались все новые и новые значки.

– Вот тут написано «КАРТИНКИ ХХХ», что это может значить? – подумал вслух Иероним Дермидонтыч, глядя на подпись одного из появившихся значков.

– Видимо, там собраны какие-то изображения под грифом «тридцать». Чертежи, скажем, либо научные схемы. Посмотрим, – сказал Резерфордыч и скомандовал вниз Селифонычу. – Жми сюда.

На экране возникли фотографические изображения каких-то непонятных существ, с длинными волосами и без одежды. Селифоныч расплылся в улыбке и гортанно заурчал.

– Что это с ними? – удивился Менделей Резерфордыч, вглядываясь в очертания существ.

– Люди, кажется, только какие-то странные, – проговорил Иероним Дермидонтыч, а сам отпил из бутылки. Горло как-то неожиданно пересохло.

– Я тебе! Люди! – воскликнул наноинженер и стал попеременно тыкать пальцами в экран и на себя. – Разве нормальный человек станет вот так делать, как на этом фотоизображении! Ты на меня посмотри, ты на себя посмотри! Разве у нас с тобой есть вот такое вот!

– Вы хотите сказать, это мутанты? – несмело предположил МНС.

– Разумеется! Это собрание изображений зарубежных мутантов, не иначе. Потому и под грифом секретным.

– А почему они без одежды и в столь странных позах?

– У них на Западе теплее, потому и без одежды. Это будет очень интересно Рафаилычу из отдела антропологии. Ладно, Селифоныч, выключай, а то мне как-то не по себе от всего этого, сидеть не удобно. Да и засиделись мы, пора уже по домам. Завтра еще посмотрим. А тебе, Дермидонтыч, спасибо – без твоей помощи мы бы не разобрались.

– Да ладно, что уж там… – грустно проговорил Иероним Дермидонтыч. На самом деле ему хотелось дальше смотреть столь диковинные фотографии, но кто его станет слушать.

4. Продавец

Жилище Иеронима Дермидонтыча располагалось на самой окраине Сибирска, и путь от НИИ был далек и труден. Сначала нужно ехать на трамвае, до остановки «Окраинная», потом по переулку мимо Секретного Военного Завода, а затем через мост и на горку, к лесу. Неприятности начались еще в трамвае: вошел продавец кефира и его, побив, выкинули из трамвая. Ученому давно хотелось выпить этого редкого в сибирских местах напитка, но продавцов кефира не любили, и достать кисломолочный продукт было сложно. Потом сидевший рядом двухметровый мужик с пулемётом попросил выпить, а когда спиртного у ученого не оказалось, нахмурился и пригрозил врезать. Пришлось побыстрее покинуть трамвай, выйти на две остановки раньше и остаток пути идти по центральной улице, на лыжах.

Движение по занесенному снегом дощатому тротуару в этой части города было достаточно оживленным – встречный человек или медведь попадался каждые две-три минуты. Медведи в таких местах были в большинстве своем смирные и приученные обходить мужиков с ружьями стороной.

Впрочем, один раз, пару месяцев назад, ученому пришлось отбиваться от неожиданно напавшего медведя. Как назло, в тот раз заклинило патрон в старенькой ружбайке Дермидонтыча, и он точно бы погиб, если бы косолапого-шатуна не завалили мужики из проезжающего мимо трамвая. Ученый рассказал об этом случае на работе, и ему дали новое, особое ружье, выдававшееся только сотрудникам НИИ. Сейчас, однако, Дермидонтыч уже не был этому рад.

«Как тяжело идти мне, – думал МНС, поправляя лямки большого ранца. – У всех мужиков ружья как ружья, один я белая ворона, участник этого дурацкого эксперимента с новыми системами оружия».