Всемирная литература. Искусство слова Древней Греции, Рима, Востока и Азии - [69]
Конфуций
Мифология. Древнекитайская мифология складывалась еще в доклассовом обществе. Мифы черпали образцы, сюжеты и мотивы, естественно, из фольклора.
Однако таких песен сохранилось немного. В китайской мифологии нет крупных сказаний, подобных мифам о Гильгамеше, «Махабхарате», «Илиаде». До нас дошли только отрывки из обрядовых песен и гимнов, философских и географических памятников, но они позволили достаточно хорошо реконструировать различные мифологические пласты древнего Китая. Но иногда памятники, закрепившие одни и те же сюжеты, толкуют мифы совершенно по-разному, что свидетельствует о том, что они создавались в условиях острой идеологической борьбы. Например, «Книга преданий» является полным антиподом «Каталога гор и морей».
В ранних мифах вполне нашли свое отражение, как и в мифах многих древних народов, и анимизм, и фетишизм, и тотемизм. В «Каталоге гор и морей» сообщалось о магической силе нефрита и других камней, персика и шелковицы, петуха и черной черепахи, а также других птиц, животных (в том числе и волшебных, мифических) и предметов. Тотемизм отразился в зооморфности богов и предков: богиня плодородия Нюйва, например, была полузмеей, бог грома – быком, бог Востока Гауман – полуптицей.
Довольно рано у китайцев предметом поклонения и обожествления стало Солнце. Культ солнца осознается родственным культу огня.
Крупнейшими фигурами в мифологии были уже названная выше Нюйва и Охотник, о котором существовал целый комплекс сложных и запутанных сказаний. Он добывает солнце, борется с тайфуном и пр. Позднее Охотник выступает в качестве царя – узурпатора, ставшего, в свою очередь, жертвой измены и коварства. Мифы об Охотнике послужили источником для вызревания героического эпоса. А обработанная мифология ложится в основу «истории» древности. В таком псевдоисторическом толковании мифов особенно велика роль конфуцианства.
Кризис мифологического сознания отразился в философских «Вопросах Небу».
Это произведение приписывалось Цюй Юаню, но создавалось явно раньше.
«Вопросы Небу» говорят о попытке выявить противоречия в сказаниях с очень сильным элементом скепсиса и критики. Главные вопросы – о мироздании.
В этом произведении раскрывались зачатки критики религиозных верований, которые, вместе с развитием научных знаний и попытками философского их обобщения, свидетельствовали о раннем появлении сомнений в правильности религиозных взглядов, о зарождении вольнодумия, как важном сдвиге в мировоззрении древнего человека.
3.6.1. Народная песня Древнего Китая
Одним из самых ранних видов народного творчества были песни, передававшиеся из уст в уста. Они сохранились в двух памятниках: наиболее ранние (II – I тысячелетия) – в «Книге песен» («Ши Цзин»), конец I тысячелетия – в сборнике «Музыкальная палата» («Юэ Фу»). В этих песнях отразилась жизнь китайского народа за огромный промежуток времени. В древнем Китае, как и в других странах, песня объединялась с жестом и танцем и представляла собой целую сценку. В таких сценках заключался элемент театрального действия, но это, конечно, был еще не театр, поскольку зритель не отделялся от исполнителя.
«Ши-Цзин»
Древних песен было около трех тысяч, сохранено же лишь триста. Комментарии в «Книге песен» часто искажали их смысл, их истинное содержание. Российские исследователи, рассматривая песни как истинно народное творчество, разделяют их на свадебные, любовные, насмешливые, жалобные, служебно-чиновничьи, хозяйственные, календарные.
Вследствие классового отбора, в точном смысле слова, сохранилась только одна трудовая песня – «Подорожник».
Других трудовых песен в «Ши Цзине» нет, остатки их сохранились в зачинах других песен. Непосредственно к трудовым примыкают песни – заклинания, обращенные к известным тотемам – Белому тигру и Единорогу. Они созданы для того, чтобы привлечь расположение тотема и способствовать трудовым процессам, поэтика таких песен несложна: в каждой из трех слов повторялись целые фразы, изменялись лишь два слова: в первой строфе называлась часть тела Единорога (копыто, чело, рог), во второй – упоминалась семья, весь род. Новые слова, которые меняли смысл каждой строфы, выделялись довольно сильно, но ударение падало на междометия, на которых построен заговор.
Песня «В седьмой луне» отражает цикл сельскохозяйственных работ. Это календарно – обрядовая песня о том, что делал земледелец в седьмой, девятой и других лунах, ибо каждый вид труда в ней соединен с определенным месяцем по действовавшему в Китае вплоть до начала XX века лунному календарю. Она исполнялась как обрядовая игра – перекличка четырех хоров: мужского и женского, девичьего и юношеского.
По «Книге песен» можно заметить, что народная лирика Китая вырабатывала свои особые поэтические и композиционные приемы, хотя, например, рифму и ритм часто определить невозможно. Заметен свойственный всем мировым произведениям устного творчества параллелизм:
