Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв. - [229]
Очевидно, на волне эмиграции из Андалусии эта традиция попала и в Аргентину, так как знаток истории и культуры аргентинских гаучо Марио Лопес Осорнио упоминал о манере женщин гаучо и жительниц городских предместий носить для самообороны небольшие ножи за подвязкой чулка[1379]. Не обошла эта испанская традиция вниманием и другие страны Латинской Америки. Так, известный перуанский политик первой половины XIX века Хусто Фигерола писал: «Женщины носят ножи за подвязкой, мужчины за — поясом, не проходит и дня без убийства. В течение 1827 года в больницу Сан-Хуан де Диос в Лиме поступили 1500 человек с ножевыми ранениями[1380].
Как правило, основным поводом для женских поединков становились бытовые склоки и имущественные дрязги. Так, дуэль в Мехико в 1906 году произошла из-за затянувшегося спора в отношении пары цыплят. Согласно газете «Эль Импариал», две соперницы — сорока и шестидесяти лет — встретились на дороге Ла Пьедад в сопровождении свидетелей, чтобы сражаться на ножах согласно кодексу чести. Одна из дуэлянток, Сатурнина Элизальде, привела с собой на место дуэли маленького сына. Прежде чем начался поединок, она усадила малыша под деревом, благословила его и поцеловала, сказав, что, возможно, они видятся в последний раз. Её слова стали пророческими, и мгновения спустя она лежала мёртвой. Её товарка хотя и призналась в совершении убийства, но отрицала свою вину, мотивируя это тем, что соперница также намеревалась её убить[1381].
Кстати, в Мексике женщины считались хоть и слабыми, но «взрывными» бойцами, подверженными неконтролируемым страстям, — скорее «свирепыми зверьми», чем хладнокровными дуэлянтами. Мексиканские сторонники дуэлей были непреклонными противниками участия женщин в поединках. Эпитеты для описания женских дуэлей в работах мексиканских авторов варьировались от «смехотворная» до «возвышенная»: женщины могли драться зонтиками в Аламеде или же обнажать свою «пышную грудь» во время поединка в Вене. Поэтому насилие между женщинами всегда рассматривалось не как защита чести, а лишь как результат женской порочности и приверженности к проявлению страстей. В Мексике, как и в других культурах чести, насильственные действия совершались женщинами только против лиц своего же пола. Мексиканки из низших слоёв общества пользовались репутацией людей, способных защитить себя, и их не меньше, чем мужчин, беспокоило, как их храбрость и стойкость воспринимаются судом общественного мнения. Честь мексиканских женщин была достаточно «автономной» и не всегда связывалась с честью их мужей. Хотя мексиканки в поединках также использовали ножи и, как и мужчины, метили в лицо соперниц, судебные документы демонстрируют их меньшую привередливость в выборе оружия[1382].
Ещё одна дуэль имела место в Луисвилле в октябре 1876 года, когда две негритянки — Анни Симмонс и Мэри Боулз поругались из-за какого-то пустяка и решили выяснить отношения в поединке на ножах. Они договорились встретиться перед баптистской церковью ночью и фез свидетелей. Жестокая схватка длилась около получаса. Боулз была жутко изрезана, а также потеряла правый глаз. Симмонс получила лёгкое ранение и была арестована[1383]. А в 1888 году смертельная вражда заставила взяться за ножи двух дочерей земли вендетты — Корсики. Франческа Фортунати и Бенита Паскуалини жестоко ненавидели друг друга, и наконец их вражда дошла до такой степени, что всякая встреча соперниц сопровождалась взаимными оскорблениями. В один прекрасный день их перепалка достигла такого накала, что, не выдержав, Франческа Фортунати воскликнула, что одна из них должна исчезнуть с лица земли. Бенита Паскуалини полностью разделяла её чувства, и в качестве радикального средства решения конфликта был избран поединок до смерти. Приготовления к дуэли длились недолго — в условленный день они встретились, и началась короткая, но жестокая схватка. Уже через несколько мгновений Бенита Паскуалини замертво рухнула на землю с сердцем, пробитым стилетом соперницы[1384].
Рис. 13. Интерьер Севильской табачной фабрики, Гюстав Доре, 1865 г.
Не менее распространённой причиной, заставлявшей прекрасных дам взяться за нож, было соперничество за сердце мужчины. В 1643 году до Кито, сегодняшней столицы Эквадора, донеслись вести о поединке на ножах между двумя женщинами, состоявшемся в главной церкви Санта Мария де Пуэрто — небольшого поселения золотодобытчиков, ныне известного как колумбийский Барбакоас. Согласно свидетельствам очевидцев, Хуана де ла Круз, жена владельца золотого рудника, напала на метиску из местных по имени Барбара Перес, полосуя ей лицо ножом и называя её всевозможными эпитетами, в основном начинающимися со слова «puta» — «шлюха». Причиной драки, которая произошла на глазах у множества свидетелей, среди которых были перепуганный священник и несколько рабов, вероятно, стало обвинение Перес в проституции. Донна Хуана крикнула алькальду — местному должностному лицу, который пытался растащить дуэлянток: «Ваша милость, сеньор, позвольте мне рассчитаться с этой индейской сучкой, этой маленькой «негрерой», которая позволила моему мужу задрать ей юбку!». Многие свидетели утверждали, что нередко слышали, как и до этого донна Хуана неоднократно обвиняла Барбару Перес. Так, она говорила: «Эта шлюха трактирщика навещает в руднике своих шестерых или семерых любовников» или «Её надо было порезать, когда ещё Франциско Серрано обнаружил её вместе с забравшимся на неё мулатом Педро Санчесом»
