Вселенский стриптиз - [93]

– Мама, никто не собирается садить тебя в тюрьму! Борис – мой партнер по танцам, у него даже наручников нет.

– Я как огурец, – зачем-то заверила всех Вера Петровна и чуть не упала со стула.

– Мы как огурцы, – поддержала ее Клара Аркадьевна и тепло обратилась к Борису: – Поднимите полковника, дорогой! Боюсь, это последний мачо в моей многострадальной жизни.

Титов с Борисом бережно усадили военного за стол. Не открывая глаз, тот прочувствованно сказал «мерси» и тут же заснул.

Все молча расселись вокруг стола. Только Титов и Нора уселись на пол, где валялась толстая собачья доха.

– Мама, мы должны во всем разобраться, – строго сказала Дина.

– Доча, сначала скажи, ты с Левкой спала?!

– Мама!

– Что мама?! Кларунь, ну-ка, плесни мне беленькой для сугреву!

Левин схватил единственную полную бутылку водки и спрятал ее за пазуху.

– Пьянству конец, – объявил он, ощущая, что правое веко начинает непроизвольно дергаться в тике.

– Придется на трезвую колоться, – вздохнула Вера Петровна. – Начинай, Кларунь!

– Все началось три года назад…

– Четыре!

– Ты хочешь сказать, что мне уже семьдесят? Нет, все началось три года назад!!! От скуки я стала ходить на дворянские собрания. Я, правда, имею к дворянскому роду не самое прямое отношение, но вот мой первый муж, папа Левы… Он принадлежал к древнейшему знатному роду. Я решила, а отчего бы мне не приобщиться к собраниям, ведь не на танцы же мне было ходить. Хотя… – она с интересом посмотрела на Ровно.

– Мама! – застонал Левин.

– Так вот, я стала шляться на эти глупые, скучные сборища, где каждый кичился своим происхождением.

– И я туда шляться стала, – вздохнула Вера Петровна. – Там мы и познакомились. Только в отличие от Кларки я настоящая потомственная дворянка и принадлежу к старинному роду Аршинниковых.

– Короче, мы подружились, – перебила ее Левина. – И стали ходить не на пафосные сборища, а друг к другу в гости. Это было гораздо приятнее. Когда я первый раз пришла к Верке, то увидела у нее на стене точно такую же фотографию, которая много лет висит у меня.

– Ричарда? – подскочил Левин.

– Сядь, – приказала ему мать. – Все по порядку. Мы хохотали как бешеные, когда выяснили, что общего между человеком на этой фотографии и нами.

– Да уж, мы даже напились, то ли с горя, то ли с радости, поняв, что нас связывает, – усмехнулась Вера Петровна. – Клара сказала мне, что на портрете родной брат ее беспутного мужа, который бросил ее беременной и укатил за границу в поисках счастья. Брата звали Иван Левин и в отличие от сволочного муженька, который не проявлял интереса к сыну, он поддерживал Клару деньгами. А потом и он эмигрировал за границу. Сначала в Штаты, потом в Англию, а затем в Швейцарию. Как многие эмигранты, Иван Левин поменял имя и стал Ричардом Левиным. Клара была очень благодарна дядьке своего сына, который даже из-за границы высылал ей деньги и поддерживал связь. Она повесила его портрет на стену как самого близкого и благородного человека.

– Да не поэтому! – возмутилась Клара Аркадьевна. – Просто он такой красавчик, что посмотреть приятно. И отчего бы мне за него замуж было не выскочить?!

– Да от того, что Ричард до одури любил меня! – вскричала Вера Петровна. – Мы познакомились с ним в санатории, куда меня отправили по профсоюзной путевке. Ричард, тогда еще Ванька, приехал туда вместо какого-то друга и маялся от безделья и скуки. Он не любил курорты. И тут встретил меня. У него, как сейчас говорят, крышу снесло! Это была любовь с первого взгляда! Озарение! Вспышка! А может, он просто купился на мою родовитую фамилию… На одном из свиданий Иван-Ричард рассказал мне, что существует древняя семейная легенда, что, если род Левиных объединится с родом Аршинниковых, в России настанет эра благоденствия. На протяжении сотен лет этого объединения не происходило – то в семьях рождались одни только мальчики, то наоборот, только девочки, а потом и вовсе случилась Октябрьская революция, и дворянское происхождение нужно было скрывать, как страшный грех.

Я тогда посмеялась над Ричардом, его любовью и странной легендой. Дело в том, что я уже была беременна Диной и без ума любила ее отца. – Вера Петровна нахмурилась и осуждающе посмотрела на Дину. – Твой папаша оказался подонком. Он бросил меня, не дождавшись рождения ребенка, и ни копейкой не помогал мне. Зато Ричард писал из эмиграции такие теплые письма! Я так и не призналась ему, что живу без мужа и одна воспитываю ребенка. Но сколько раз я жалела, что ответила ему тогда отказом и не захотела объединить две знатные фамилии! Иногда мне в голову лезли очень глупые мысли: выйди я за Ричарда Левина, и, может, в России не было бы дефолта! Или демократия наступила бы еще в семидесятых! Или… Бред, конечно, но иногда мне казалось, что все передряги в стране происходят из-за того, что я отказала Ваньке Левину, ставшему впоследствии Ричардом. Он выслал мне свою фотографию, и в порыве чувств я повесила ее на стену. Она много лет согревала мне сердце. Я знала, что этот человек меня любит, я старалась не думать о том, что, возможно, он любит лишь мою знатную фамилию. Наверное, на примере Ричарда у нас с Кларкой появились завышенные требования к мужикам, поэтому мы так и не вышли замуж… Ричард фантастически разбогател за все эти годы. Он женился, но рано остался вдовцом. Жена не смогла родить ему наследников, и это стало его бедой. Он постоянно звонил мне, поздравлял с праздниками, просил рассказать про дочку.