Вселенная в электроне - [36]

Время, подобно ленте Мёбиуса, течет, выворачиваясь в пространство. Замкнутые петли… Вневременные области, куда нельзя попасть из нашего времени… Впрочем, и это, наверное, лишь блеклое отражение тех коловращений, которые претерпевает время вблизи черных дыр».

Конечно, для экипажа звездного корабля это не пройдет бесследно. Те части звездолета и тел самих космонавтов, которые ближе к центру тяготения, будут испытывать действие больших сил. В земных условиях различие тяготения, действующего на наши ноги и голову, не велико (хотя тоже заметно — попробуйте повиснуть на перекладине турника вниз головой, и вскоре почувствуете прилив крови!). В окрестностях черной дыры, где силы притяжения огромны, любое физическое тело будет растянуто и многократно разорвано на мельчайшие части. Сжимаясь в точку, коллапсирующее тело превратится в россыпь геометрических квантов и каких-то не известных еще нам структурных единиц материи. Ни одно тело не может пройти сквозь черные ворота в дочерний мир, не испытав таких катастрофических превращений в каждой своей точке, которые трудно даже представить. Вот уж когда действительно верна пословица: «Пролезть труднее, чем верблюду в игольное ушко!»

Чем массивнее тело, тем большую черную дыру образует оно в пространстве. Например, черная дыра, в которую могла бы провалиться туманность Андромеды, в сотни раз превосходит размеры нашей Солнечной системы. Однако пройти через такой гигантский черный провал в дочерний мир не проще, чем через микроскопическую черную дырочку.

Радиус черной дыры для звезды с массой, равной трем массам Солнца, составляет всего лишь около десятка километров. По астрономическим масштабам — это уже практически точка, тем не менее до размеров геометрических квантов, когда происходит почти полное схлопывание пространства, еще далеко. Что же касается тел, масса которых меньше полутора-двух масс Солнца, то их гравитационные поля недостаточны для того, чтобы «смять» внутренние силы, препятствующие сжатию. Поэтому самые маленькие черные дыры, которые могут возникнуть при гравитационном коллапсе, имеют поперечник в несколько километров.

Но это означает, что мы, кажется, зашли в тупик: с одной стороны, теория предсказывает существование почти замкнутых миров, а с другой — эта же теория приводит к выводу о том, что ни одно космическое тело не может преодолеть барьер черной дыры и так сжаться, чтобы мог возникнуть такой мир. «Стенка» застывшего времени крепче любой брони! Ее нет для падающего в дыру звездолета, но для нас это не имеет значения, поскольку никаких репортажей с борта этого звездолета мы не получим, они так и останутся в гравитационной паутине черной дыры.

Распухающая Вселенная

Горловина, связывающая нас с дочерним миром, действительно не может стать уже нескольких километров. Сомневаться в правильности расчетов нет оснований. Однако наш мир не всегда был таким, как сейчас. В далеком прошлом его свойства были совершенно иными, другими были и условия для образования черных дыр.

Астрономия — древнейшая земная наука. Необходимые для ночной ориентировки зачатки астрономических знаний были известны, по-видимому, уже первобытным охотникам. Наблюдая периодические, повторяющиеся из года в год движения Солнца, Луны и других небесных светил, люди, естественно, пришли к мысли о том, что Земля — центр Вселенной. Широкое распространение библейских мифов о сотворении мира еще более укрепило эти представления. Вселенная считалась конечной как во времени — от сотворения мира, так и в пространстве — ограниченной небесным сводом с закрепленными на нем звездами. И хотя постепенно накапливались наблюдения, которые заставляли сомневаться в справедливости этой картины, новые идеи пробивали себе дорогу с большим трудом. Мысль Коперника о том, что в представлении людей об устройстве мира надо поменять местами Солнце и Землю, казалась просто издевательством над здравым смыслом.

Насколько велика сила привычки и предубеждений, видно, например, из того, как Галилео Галилей, ученый, едва не попавший на костер инквизиции за приверженность идеям Коперника, в молодости был их ярым противником. Воспитанный по канонам церкви, он впервые услышал о них на лекциях в университете и искренне считал их очевидной глупостью.

«Я спрашивал об этом многих из числа бывших на лекциях, — вспоминал он впоследствии, — и увидел, что эти лекции служили неистощимым предметом для насмешек».

Такой же нелепостью теория Коперника показалась и современнику Галилея, послушнику одного из монастырей в Неаполе Джордано Бруно. Он родился всего лишь через пять лет после смерти Коперника и был на шестнадцать лет моложе Галилея. Начав с критики коперниковских трудов, Джордано Бруно вскоре стал их сторонником. В многочисленных публичных диспутах он защищал идею о вечном существовании пространственно бесконечной Вселенной. Через несколько лет после сожжения Джордано Бруно на Площади Цветов в Риме Галилео Галилей с помощью изобретенного им телескопа смог доказать, что светящиеся облака Млечного Пути состоят из мириадов звезд. Как и предсказал Джордано Бруно, мир оказался необычайно большим и разнообразным.