Вселенная Риддика - [59]

— Не может быть, чтобы — всё! — возразила Эрион и сообщила: — Мы поймали и привезли сюда фурианца!

— Глупцы…

— Это всего лишь человек, и мы посадили его в клетку. Я знаю, что фурианцы не покоряются никому, но он дал себя поймать. Поэтому меня мучают сомнения и вопросы, — произнесла Эрион, подходя ближе. — Я сказала ему, что все его усилия напрасны, потому что мы распоряжаемся его судьбой, да и, вообще, судьбой всей Галактики. Но он молчал. Я пыталась угрожать ему уничтожением корабля, этого жалкого уродливого Птенца, и сказала, что в любую секунду можем выловить его домашнюю зверушку — дроппа, и убить его. Но он даже не пошевелился. Я подумала, что, может быть, выведу его на откровение и узнаю, что он замышляет, если разожгу в нем ненависть, и сообщила ему, что мы нашли его родную планету и скоро разрушим ее. Но он не отреагировал и на это. Ни мыслей, ни эмоций. Даже у существ, стоящих на низших ступенях эволюции есть желания на уровне инстинктов: питаться и размножаться. Я прислушивалась, я даже влезла в его оболочку. Ничего. Почему он так себя ведет? Это странно и ненормально для человека.

— Эрион, Эрион, — Эрихорн покачал головой. — Ты знаешь про него все. Но ничего не знаешь о нем самом. Ты хотела разорвать его сердце, но оно давно разорвано. Ты хотела вызвать у него ненависть, но она закончилась у него. Ты хотела причинить ему боль, но вряд ли он ее чувствует. Ты разговаривала сама с собой. Он же испытывал к тебе только жалость и презрение. Ты была жалкой, Эрион, вовсе не грозной. Поэтому ты не слышала его мысли и эмоции. Знаешь, чем отличается молодая раса от старой? Более пытливым умом, быстрыми реакциями и хорошей памятью. Отличается жизненной энергией. Ее присутствием. Ты ведь почувствовала ее присутствие и даже обожглась ею. Мы всё еще пыжимся, пытаясь что-то доказать себе и Миру, но мы уже мертвы. Во Вселенной нет эликсира бессмертия. Здесь все подчиняется естественной смене порядка одного другим. А мы вмешивались в природу незыблемого, пытаясь изменить его по-своему, регулировали Равновесие. Этот человек давно вычислил и просчитал, чем и кем мы, ртарцы, или как мы себя теперь называем — Элементалы, являемся на самом деле. А ты открыла ему остальные карты. Говоришь, даже не сопротивлялся, когда вы его ловили? Потому что его целью была наша планета. И даже если он не знал, где она находится, то вы сами привезли его сюда! Ему просто не о чем было с тобой разговаривать!

Эрион, которая нервно ходила по библиотеке, остановилась и вопрошающе посмотрела на Эрихорна.

— Это всё слова! — воскликнула она. — Что делать?

— Расплачиваться! Расплачиваться… — Эрихорн заложил руки за спину и прошелся по библиотеке. — Мы уничтожали Миры. Птицы их создавали, но мы разорили их Гнезда, украли технологии и сделали машины похожие на них. Мы продолжали уничтожать мешавших и неугодных, сваливая вину на Птиц. Но потом их форма примелькалась, стала заметной, и мы сменили тактику. Когда это произошло? Шесть тысяч лет тому назад?

— Заткнись! Не желаю тебя слушать!

— Тогда, зачем пришла? — грозно рявкнул Эрихорн, и на миг Эрион увидела, что через старую дряхлую оболочку на нее посмотрел прежний Эрихорн — сильный, жестокий и беспринципный. Эрион попятилась назад.

— Глупых щенков не учат жизни! Их бросают в реку и топят! — воскликнула она. Ее губы гневно дрожали. — Это называется естественным отбором!

— Наша игра в отбор привела к тому, что река выбросила на берег волка, с которым не справиться! Устраняя дисбаланс, мы создали вокруг себя возмущение, которое обернется против нас! — Эрихорн поймал испуганный взгляд Эрион и сменил тон. — Где мы просчитались? Неправильно истолковали последнее предсказание, халатно проглядев единственно верный вариант, и пошли не тем путем? Не на того чвикса поставили? Или просто не заметили, что чвиксы стали сильной и развитой расой, расой Людей. Нет, мы ведь заметили это! И направили к ним Черного Тауроса, это невинное существо, до краев наполнив его нашей злобой. Вот только слегка не успели!

— Мы делали все, чтобы выжить! Благодаря этому ты прожил столько тысяч лет!

— Я устал. Все эти тысячелетия я желал только одного. Покоя.

— Смени оболочку. У меня есть одна на примете.

— Риддика надо убить, — Эрихорн понял, о чьей оболочке говорила Эрион. — Немедленно.

— Я сделаю всё, — пообещала Эрион, и, выходя из библиотеки, добавила: — Всё, что посчитаю нужным.

Риддик открыл глаза. Сердце стучало громко и размеренно. Он быстро сел на корточки и прислушался.

Что-то произошло. Воздух стал опасней и холодней, стены камеры будто сжались, время кровью стучало в висках, а тишина громко вибрировала.

С той стороны решетки, в черной подсохшей луже лежали его ножи. Он протянул руку через решетку и забрал их. Потом медленно провел лезвиями по решетке, прислушиваясь к скрежету.

Шлюз камеры открылся.

— Будьте осторожны, этот звереныш кусается.

Эрион даже не отклонилась, когда через ее воздушный силуэт пролетели два ножа, застревая в ком-то менее расторопном и сообразительном. Потом ее рука стала плотной, частично переходя в другую стихию. Она подняла жезл захватывающего луча и опутала им Риддика. Ее люди положили его, беспомощного, на висящую платформу, которую потащили по переходам тюремного сгустка. Эрион летела следом и внимательно следила, чтобы захват луча не уменьшался. Все что оставалось Риддику, это смотреть на Эрион.