Вселенная Олеся Бердника - [2]
Отец никогда не был чудаковатым сельским проповедником-отшельником, каким его сегодня рисуют некоторые газеты. Он жил широко и красиво. Мог, когда мама спросила его, «что такое шерри-бренди», утром сесть в московский самолет и к вечеру вернуться, чтобы угостить ее этим напитком. Мог по зову умирающего академика Смирнова, автора русского перевода «Махабхараты», рвануть через весь Союз в Ашхабад для последнего разговора. А мог и половину авторского гонорара за очередную книгу отдать нуждающемуся коллеге. К сожалению, когда туго стало отцу, память и совесть этих коллег, похоже, разъела коррозия.
Винниченко сказал, что историю Украины нельзя читать без брома. Это касается и многих украинских семей. Катаклизмы XX столетия накладывали свои отметины на каждое поколение.
Дед отца, Василий Александрович, служил в военно-морском флоте царской России мичманом. После военной службы нанялся на океанографическое судно, трижды плавал вокруг света. Когда началась Первая мировая война, принимал участие в строительстве стратегического моста через Днепр от родового села Килова до Вытачива. Еще я, приезжая к бабушке на каникулы, застала на Днепре протухшие остатки свай. Дед Василий был социал-демократом, распространял брошюры, книги. Отец рассказывал, что после революции он говорил: «Розхитували ми трон Миколи, а він впав і нас придушив».
Когда забурлила гражданская война, он в своей хате, стоявшей на краю села, прятал гетманцев от петлюровцев, петлюровцев — от богунцев, евреев — от петлюровцев, деникинцев — от чекистов. Это сыграло свою роль в 20-м году, когда его арестовали чекисты. Еврейская община Киевской области собрала деньги, из Киева приехали еврейские адвокаты, которые заявляли: «Василий Александрович настоящий человек! Спас от смерти десяток наших!» И сумели вызволить его из ЧК.
Деда отпустили и уже не трогали. Зато тронули дочку Марию. Она работала в Киеве на железной дороге. Кто-то написал в ЧК донос, что она не кто иной, как знаменитая Маруся — атаманша отряда, входящего в соединение Зеленого. Днем, мол, работает на железной дороге, а ночью со своими хлопцами ездит по селам и вешает коммунистов и активистов. Следователь угрожал, кричал: «Признавайся, сука!» Потом повел в подвал, изрытый следами пуль и забрызганный кровью. Поставил возле стенки… Пуля просвистела возле уха, выбив кусочек кирпича. Очнулась она от ушата холодной воды, следователь же мрачно сказал: «Ты или невиданная авантюристка, или невинный ребенок...» Через месяц ее отпустили с седой прядью в косе и желтым листком бумаги, в котором было написано: «Гражданка (имярек) обвинялась в бандитской деятельности анонимом. Органы ЧК провели внимательное дознание, которое выявило полную безосновательность клеветы. Обвинение с нее снято с полной реабилитацией». И подпись: «Феликс Дзержинский». Эта бумажка хранилась в семье отца до ареста. Соседи же не поверили. Я через пятьдесят лет слышала от соседки, когда бабушка прогоняла с нашей грядки ее кур, вопли: «Бандитка! Бандитка!» Через много десятилетий эта история вернулась ко мне «испорченным телефоном». Лет десять назад я приехала в село Вытачив в церковь, которую построил отец по проекту Тараса Шевченко. В этих местах и атаманствовал Зеленый. Возле церкви встретила старого-престарого деда, который рассказывал, что Олесь Бердник — сын атамана Зеленого, хотя отец родился через много лет после его гибели.
После освобождения бабушка Мария вернулась домой и вышла замуж за соседского сына Павла. Воспоминания деда тоже дают представление о тех грозных, братоубийственных временах. Однажды он шел из Воронькова (село под Борисполем) в Килов. Недалеко от села услышал крики, проклятия, выстрелы. Спрятавшись за деревьями, увидел страшную картину. Петлюровцы окружили группу безоружных гетманцев и заставляли их раздеться. Те падали на колени и умоляли: «Хлопцы, и мы ж, и вы — за Украину. Мы ж родная кровь! Хлопцы, что ж вы делаете?» Хлопцы же в ответ выматерились и прошили тех пулеметными очередями…
Дед позвал односельчан, убитых гетманцев похоронили в братской могиле. Он ее показывал — могила существовала до тех пор, пока по ней не проложили асфальтовую дорогу. Эта абсурдная братоубийственная война объясняет многие события на историческом поле Украины XX столетия. Что заставляло людей убивать, предавать, брата подымать руку на брата, сына писать донос на отца, мать во время голода съедать собственного ребенка? Разве можно все объяснить только злой волей Ленина или Сталина, тем, что «система заставила»?
Во время голода тридцать третьего по домам стали ходить комбедовцы, забирая все. Соседка Оксана была беременна, и когда к ней пришли, спрятала маленький узелок пшена под юбку и села на него. Участница реквизиционной группы (кстати, ее родственница) это заметила, назвала ее «контрреволюционным элементом» и выдернула узелок. Даже представитель сверху смилостивился, хотел пшено оставить, но родственница была неумолима — узелок забрала, а уже сваренную в печи кашу, разбив горшочек, втаптывала в грязь по всему подворью. Неужели ее Сталин и «москали» заставляли делать это?!
Автор этой книги — известный публицист Мирослава Бердник. Дочь известного украинского писателя и правозащитника, узника советских тюрем Олеся (Александра) Бердника, Мирослава — классический представитель украинской интеллигенции, которую к числу «засланців Кремля» не могут отнести даже зоологические националисты. Тем убийственнее для них звучит правда из ее уст — пример подлинного патриотизма и любви к своему Отечеству, в отличие от псевдопатриотов, возомнивших себя «учителями нации».Мирослава проливает яркий свет на истоки украинского национализма (исключительно галицийского фактора), открывая подлинное обличье этого явления — лицо измены.
Очень трудно писать воспоминания о собственном отце. Погружаться в волны памяти, заново чувствовать, переживать события прошлых лет. Заново осознавать, что больше никто не назовет меня "доця-алхим" (я в детстве не выговаривала слово "ангел"), не погладит по голове. Сложно еще и потому, что придется рассказывать о вещах, которые противоречат общепринятой трактовке событий нашей недавней истории, строкам свежих школьных учебников.
Вторая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена одному из самых драматических периодов в истории СССР и всей Европы — периоду подготовки второй мировой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во время Крымской войны (1854-1856 гг.) Николай I назначил А. С. Меншикова главнокомандующим над военными сухопутными и морскими силами в Крыму. Неудачи на Альме, под Балаклавой, Инкерманом и Севастополем заставили Николая I усомниться в полководческих талантах своего главнокомандующего, и в феврале 1855 года Меншикова освобождают от всех должностей с оставлением в звании генерал-адъютанта и члена Государственного совета, а в апреле 1856-го его окончательно отправляют в отставку. Умер А. С. Меншиков 19 апреля 1869 года на 73-м году жизни.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.