Всего один год - [220]

– Да, так Билли…- Напомнил я, видя, что он, кажется, уже задумался о превратностях судьбы по отношению к вилке.

– Билли…- Задумчиво повторил он.- Этот школяр… Этот… раздолбай… Этот… третьеклассник… Он охотно взялся за дело. Вместе со своей "мягкосладкой" конторой…

– Что за "мягкосладкой"?- Вскинулся я.

– Да пирожные он раньше там делал, говорят…- Усмехнулся Алл.- Когда МКБ предложила ему первый контракт – на разработку первой системы для настольных машин… Для кухарок… Он был рад, что добился своего… Хотя, добиваясь, ещё и не представлял, чем ему придётся заниматься. Когда контракт был подписан, он быстро собрал кучку студентов и начал его выполнять. Студенты подобрались неглупые, МКБ выставила совершенно жёсткие и конкретные спецификации, грамотные профессиональные техзадания – в итоге первая система получилась. И – заметно лучше, чем у других. Окрылённый успехом, Билли берёт новый контракт – уже на разработку мощной системы, с полноэкранной средой, с видеорежимами… Короче – для полного удовлетворения её возможностями всех возможных потребностей домохозяек, включая телевидение и радио. И тут происходит следующее…- Алл поднял указательный палец вверх, подчёркивая важность произносимого.- Этот кретин… Воображает… Что все его предыдущие успехи… Были результатом не многолетнего опыта инженеров МКБ, а результатом его, Билли, собственной гениальности. "Генитальности", как у нас про него говорят. Он разрывает контракт с МКБ, заплатив при этом невероятные неустойки, и приступает к "самостоятельной разработке" новой системы, которую называет "форточки".

– Бред.- Качнув головой, констатировал я.

– Как сказать…- Возразил Алл.- Этот бред, едва не стоивший ему тогда разорения, через пару лет сделал его миллионером, а через пять лет – миллиардером. Он прекрасно понимал, что никто из его потенциальных потребителей – домохозяек – не понимает во всём этом даже хотя бы столько, сколько он сам. И вовсю пользовался этим. Он где-то нахватался фраз о том, что "программного обеспечения без ошибок не существует" – и этим оправдывал все свои промахи и грубейшие ошибки. Программного обеспечения без ошибок действительно не существует…- хмыкнул Алл.- Да только в "Виртуальном Мире" Глааса я их видел две – за всю историю моего с ним знакомства, а это – больше двадцати пяти лет… И – ни одна из них не приводила даже к частичной неработоспособности системы или её узлов. А у Билли я напарываюсь на них ежедневно, и – часто – по нескольку раз в день… При этом система творит всё, что ей вздумывается – в простейших случаях просто переставая работать. Разница есть?- Я кивнул.

– А не пробовал дёргаться? Говорить что-то кому-то, собрать какую-нибудь ккк…онференцию?

– Конференция, Анри – это сборище… на котором люди говорят о вещах, которые давно уже следовало бы сделать. Я – не мастер художественного слова, Анри. Мне проще сделать, чем рассказать, как именно я это делаю. Особенно – если рассказать нужно группе тупиц, которые, сами ничего толком не поняв, скорее всего, просто засмеют тебя, выставят идиотом. Зачем это мне?

– Ну, дёргаться-то как-то надо…

– Дёргаться, может, и надо – только ж не так как-то… Знаешь, у меня есть несколько правил, которые я всегда считал нормальным выполнять. А когда… под воздействием, скажем, какого-то порыва… или – поддавшись на чьи-то уговоры… я их не выполнял – то неизменно бывал наказан за это. Одно из них гласит: "не перебегай дорогу перед движущимся предметом, вне зависимости от его мощности. Хочет бежать – пущай бегит. Я подожду, пока трасса освободится". Обычная техника безопасности, Анри. Ибо те, кто подобен Билли – не остановятся. Деньги, замаячившие перед ними деньги, застилают им всё – не только порядочность, честность, уважение или самоуважение – но и элементарный здравый смысл, трезвость рассудка. Я не хочу попасть под такой каток. Не тянет…- ухмылка Алла была какой-то неестественной, больше похожей на гримасу.- Ещё одно правило гласит: "не обсуждать потенциальные возможности до получения результата, не кричать о том, что ты можешь его получить – а, получив его, записать все результаты замеров мелом в аудитории на доске, и только на этом фоне выслушивать выступления желающих. Они тогда ведут себя несколько помягче… Поумнее, что ли… Когда реальный результат всем слушателям очевиден и давит на психику, нависая сверху молчаливым бесстрастным свидетелем – даже ярые недоброжелатели ведут себя совсем по-другому: ибо вот так, в лицо, нагло перевирать очевидные факты – далеко не всем удобно.

– А кому удобно?

– А кому удобно – тот сам себя всем и покажет. Во всей красе. Главное, что это будет всем очевидно – даже без каких-либо телодвижений с твоей стороны. Это приятно. В какой-то мере. Да… К чему это я?- Алл задумался.- Да. Так вот… В последнее время… я частенько стал нарушать вторую заповедь, пойдя на поводу у тех, хто учил меня жить, говоря: рекламируй. Рекламируй как себя, так и свою деятельность – ибо иначе о тебе никто не узнает и ты будешь заниматься всем этим, как сказал мне академик Алтунян, дома на чердаке. Так говорили мне многие, и я пошёл на это – пошёл у них на поводу. Я нарушил заповедь "работай молча" – я попытался рекламировать себя и был нещадно бит за это: меня начали сравнивать с теми же крикунами, причём – сравнение бфло явно не в мою пользу, ибо они умеют это делать, естественно, гораздо лучше. Потому я вскоре плюнул на "рекламную науку", вознамерившись впредь вести себя так, как вёл раньше. То есть: все обсуждения – только после замеров. Всё. Ничего никому объяснять просто не буду. Хотят попробовать – пусть скажут, что именно: сделаю модель – покажу. Захотят – так оплатят, и сделаю по-серьёзному. Если им так работать неинтересно – так мне это всё до лампочки: значит, им просто интересно меня завалить, унизить, высмеять – а дело им всё равно не нужно – так ради чего же напрягаться? Чтобы дать им возможность меня переспорить? На словах? Бред. Словесный спор – бред.