Всегда в бою - [10]

О напряженности боя за Михайловское, о потерях, которые несла там 252-я немецкая пехотная дивизия, наглядно свидетельствовал дневник гитлеровского унтер-офицера. Этот дневник, как и другие документы, подобранные на поле боя, Романов переправил в штаб полка. Вот что я прочитал в записи унтер-офицера, датированной 5 ноября 1941 года: «Долго ли нам еще лежать под убийственным огнем? Все роты сильно выбиты, надеемся, что нас скоро сменят. Слово «смена» стало несбыточной мечтой. Скоро в Михайловском не останется ни одного целого дома. Все уничтожает гранатный бой».

Любопытен также факт, о котором доложили разведчики. Жители деревни Волково, что южнее Михайловского, рассказали им: десятки грузовых машин были заняты перевозкой трупов немецких солдат, погибших на передовой. Их еле-еле успевали хоронить. Еще больше машин проходило через деревню в тыл с ранеными. Немецкий солдат из похоронной команды объяснил жителям: «Под село Михайловское прибыли сибиряки».

Мы тоже несли потери. В рукопашной схватке был тяжело ранен командир 2-го батальона Петр Васильевич Борисов. Получил ранение и командир 210-го гаубичного полка майор Б. С. Покрышкин. Он славился в дивизии не только как организатор артиллерийского боя, но и как отличный стрелок. Это он в первый день наступления, управляя огнем взвода тяжелых гаубиц, сшиб с Михайловской колокольни фашистских наблюдателей. Затем, умело сосредоточивая огонь дивизионов, надежно прокладывал дорогу пехоте, пресекал вражеские контратаки. После его ранения командование 210-м полком принял майор И. Д. Жилин.

Потери были и в рядовом и сержантском составе — особенно в стрелковых батальонах. Только за один день 5 ноября из медсанбата пришлось отправить в тыл около 200 человек раненых.

Ожесточенные бои продолжались и в последующие дни. Чтобы не обескровить окончательно 1-й батальон капитана Романова, я был вынужден отвести его из Михайловского. Комбат, весь черный от пороховой гари и копоти, прибыл на НП полка и высказал свое недовольство приказом на отход.

Объясняю ему, что бой за Михайловское сковал полк, что главную задачу мы выполнили: 2-й батальон пересек рузскую дорогу и прочно удерживает плацдарм за Озерной, у деревни Федчино. Теперь есть резон развивать успех именно с этого плацдарма, двинуть отсюда часть сил в обход Михайловского.

— Мой батальон отступать не приучен, — ответил он…

— Эх, Иван Никанорович! — как-то по-домашнему вздохнул Суханов. — Умело отступать — тоже наука. Он тебя норовит с правой ударить — отшагни, пусть промажет. А как промажет да проскочит — ты его и с правой и с левой. И каюк ему…

Романов вышел, а Суханов, немного помолчав, добавил:

— Примерный командир. Надежный.

Наша разведка продолжала вести активный поиск. Еще вечером 5 ноября, докладывая очередную сводку, начальник разведки дивизии майор А. А. Тычинин отметил передвижение войск противника в ближайшем его тылу. Автоколонны, группами по 5–7 машин, шли с юга, от Рузы, в район западнее Михайловского и Федчино. Пехота, артиллерия, минометы, бронетранспортеры сосредоточивались перед центром боевых порядков полка Суханова. Новые подразделения гитлеровцев появились и перед правым флангом, в селе Покровское, и, что самое неприятное, довольно глубоко за нашим левым флангом — в Барынино, Петряихе, Аннино, Горбово. То есть там, куда мы выдвинули свой резерв — 3-й батальон 131-го полка.

Как видно, фашистское командование готовило свой излюбленный маневр: боем связать наш центр, одновременно охватить оба фланга.

Приказываю Тычинину усилить разведку в этих направлениях, особенно влево, где нет стыка с соседом. Особое внимание — танкам противника, бронетранспортерам, отрядам мотоциклистов. Если где-то обозначится крупная подвижная группа — обходный маневр фашистов уже назрел.

— Учтите: по докладам комбатов, сопротивление противника стало более жестким; в его контратаках участвуют свежие силы. Теперь очень нужны пленные.

— Взвод Дмитриевского уже вторые сутки в немецком тылу, — говорит Тычинин. — Жду их с часу на час.

Лейтенант А. Ф. Дмитриевский служил в 60-м разведывательном батальоне, в роте танков-амфибий. Толковый специалист, он обладал очень ценным для разведчика качеством — умением обобщать самые незначительные на первый взгляд факты. Это я заметил еще на учениях, на Дальнем Востоке. Вот и теперь, в первой же своей боевой разведке, лейтенант оправдал надежды. Он захватил пленного в образовавшемся разрыве с флангом левого соседа.

Более трех суток выжидал Дмитриевский удобного момента. Местные жители рассказали ему, что фашисты ночью обычно делают набеги на окрестные деревни. Ограбят жителей, заберут скот и кур, теплую одежду, а к утру уезжают восвояси.

Такую группу бандитов-эсэсовцев и перехватил взвод Дмитриевского. Сначала отделение пеших разведчиков старшего сержанта Г. Нипаридзе боем задержало фашистов, ехавших по лесной дороге на подводах с награбленным добром. Те открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. Но к месту схватки подоспели танки-амфибии («малютки», как у нас их называли), и десять минут спустя все было кончено. Три десятка трупов фашистов остались лежать в снегу, а танкисты, приняв на броню пеших разведчиков Нипаридзе и пленного ефрейтора, возвратились в расположение наших войск.