Всегда на переднем крае - [44]

Чуркаш вздохнул. Ничего не поделаешь, придется взяться за это дело…

Любит? Не любит? Гадай на лепестках ромашки… Если любит по-настоящему, вряд ли стала бы доносить. А если не любит? А этот систематический сбор актов судебно-медицинской экспертизы!

После беседы с ее мужем Виктор Николаевич окончательно зашел в тупик. Парень с таким искренним недоумением отвергал все обвинения, что не поверить ему было просто невозможно. У него никаких оправдательных документов, разумеется, не было, но честное, открытое лицо, поведение невольно вызывали симпатию к нему.

И Виктор Николаевич начал следствие по делу «о нанесении побоев гражданином Н. своей жене гражданке Н.»…

Теперь, вспоминая об этом, он всегда улыбается. В жизни трагическое и комическое столь тесно переплетаются, что порой трудно провести между ними четкую грань. А работа следователя — это активное вторжение в жизнь людей, это оправдательный или обвинительный приговор. И ошибок здесь допускать нельзя.

В деле супругов Н. ошибки не произошло, хотя легко было ее совершить.

Десятки людей опросил следователь в течение двух месяцев. Родственники, товарищи по работе — все в один голос утверждали, что Н. — человек спокойный, уравновешенный, непьющий, смирный, что никогда он ни с кем не вздорил, никого не обижал. А вот в отношении его жены Чуркаш узнал интересные подробности. По заверениям многих свидетелей, она, будучи, в сущности, неплохой женщиной, страдала одним довольно распространенным недугом — чересчур обостренной ревностью. Стремясь мертвым узлом привязать мужа к себе, она никуда его не отпускала, следила за каждым его шагом. Несладко приходилось парню: когда его собрались поощрить на работе, она пошла к руководителю предприятия и добилась отмены этого решения; когда его хотели принять в партию, она и тут напакостила ему. Ее аргументы: он не достоин этого, потому что в быту ведет себя плохо. В подтверждение — те же акты…

Слепая любовь толкала эту женщину на поступки, которые вредили любимому человеку и ей самой. И, если она могла делать такие вещи, то…

Перед тем как закрыть дело, Виктор Николаевич решил поставить все точки над «i». Гражданка Н. снова перед ним.

— Слушайте же, — с трудом сдерживая улыбку, сказал он. — Ваше заявление и все другие документы мы передадим в суд. Ваш муж понесет заслуженное наказание.

Лицо молодой женщины побледнело, руки задрожали.

— Как в суд? — упавшим голосом спросила она. — Я этого не хочу. И никакого наказания не нужно. У нас ребенок.

Чуркаш развел руками:

— Ничего не поделаешь. Закон есть закон.

Наступило долгое молчание. Женщина сидела, низко опустив голову, по ее щекам текли слезы.

— Не виноват он… Это я сама…

И хотя следователь давно уже обо всем догадался, он с деланной суровостью заметил:

— Вы хотите сказать, что всю историю с побоями вы выдумали?

— Да. Я сама себе их делала, а потом… получала акты… Что я могу с собой поделать? Я его люблю и хочу, чтоб он был мой… Только мой…

Чуркаш вышел из-за стола.

— И вы не понимаете, как это глупо? Разве так удержишь любимого человека? Только оттолкнешь от себя…

Он долго еще говорил с ней. Доказывал, убеждал, увещевал, советовал. И она поняла. Когда месяца через два он случайно встретил супругов Н. на улице, все трое долго смеялись над этой нелепой историей с благополучным концом.

Но далеко не все дела, которыми приходится заниматься следователю, имеют такой исход. Иные из них вызывают гнев и возмущение. Иные — боль и обиду. И надо очень любить свою нелегкую профессию, очень любить людей, чтобы в моменты горечи и разочарования не бросить все, не перейти на другую работу.

Такое искушение испытал однажды Виктор Николаевич, когда работал следователем в Ново-Аненском районе, хотя в этом случае он проявил себя настоящим Шерлоком Холмсом.

Зимой 1964 года в магазине села Трушены была совершена кража. Через взломанную дверь вор унес несколько золотых часов, много шерстяных кофточек, костюмов, обуви. В августе этот же магазин был «очищен» вторично. Незадолго до этого, в июне, из Дома животноводов колхоза «Бируинца» (село Кожушна) украли аккордеон и телевизор. Примерно в то же время была совершена квартирная кража в селе Галилешты того же района, расположенном неподалеку от железной дороги. В каждом отдельном случае на место происшествия выезжали оперативные работники. В одной из таких поездок участвовал и молодой следователь Виктор Чуркаш — тогда студент-заочник Киевской высшей школы МВД. На нескольких предметах он нашел отпечатки пальцев вора. Все говорило о том, что четыре кражи — дело рук одного и того же «специалиста»: «почерк» во всех случаях был одинаковый. Надо было набраться терпения и искать преступника.

Поглощенный другими заботами, Чуркаш нет-нет да и наводил справки, расспрашивал знакомых и незнакомых коллег. И однажды его хлопоты увенчались неожиданным успехом. В беседе со следователем из Одессы Чуркаш узнал, что в Кировограде пойман вор, некий Павел Малиновский, занимавшийся кражами, в магазинах и учреждениях. Судя по рассказу коллеги, тот же «почерк».

В Одессе, куда был доставлен преступник, Чуркаш испросил разрешение на разговор с ним. При встрече, которая состоялась в городской тюрьме, он сказал, что работает журналистом в Кишиневе, но о цели своего визита умолчал. Не задавать же преступнику лобовой вопрос о том, совершал ли он кражи в Молдавии! Виктор Николаевич сказал, что собирается писать очерк о человеке, много лет сидевшем в тюрьме.