Всегда на переднем крае - [22]

— Вот и решил, — заключает он, — взять жену брата с детьми к себе. Пусть у меня живут. Ни брат, ни жена его не возражают. Что посоветуете?

Советовать вообще трудно, а тем более в таком деле. Я, конечно, сказал, чтобы он все хорошо взвесил. Вижу, парень настроен серьезно. Отговаривать не стал. Так и живут по сей день. С квартирой помог, помню, до Верховного Совета дошел. Вот вам и правонарушитель, а стал настоящим человеком. Когда найдешь в бывшем уголовнике человека — жить становится веселее, честное слово. А таких случаев немало. На улице иногда встречаю своих старых «знакомых» — врачей, инженеров, офицеров. Всех их знал еще юнцами, знакомились в милиции. Натворят чего-нибудь — и пожалуйста. Ну, поговоришь по душам раз-другой, третий, глядишь — парень взялся за ум. Главное — вовремя взяться. Начитается иной мальчишка детективов и ищет романтику в блатном мире. Я, конечно, далек от мысли проводить прямую связь между подобной литературой и правонарушениями. Дело значительно сложнее. Я и сам люблю приключенческую литературу, хорошую, разумеется. Вот вы спрашивали, читал ли Конан-Дойла? Отвечаю — читал, и с интересом, только не в том возрасте, когда обычно увлекаются Шерлоком Холмсом. Время не для чтения было, с семнадцати лет партизанил. Стал постарше, прочитал, когда работал в милиции. Мог кое с чем сравнить. Конечно, сыщик он великолепный, тонкий, умный, проницательный, образованный, наблюдательный. Без этих качеств вообще немыслим сотрудник розыска, в том числе и наш, советский. Но заметили одну особенность? Холмс почти всегда действует в одиночку, если не считать его друга доктора Уотсона, который играет, так сказать, второстепенную роль. Люди ему не помогают, да он и не ждет от них помощи. Это понятно. В том мире, где жил Конан-Дойл, люди сторонятся полиции, не хотят иметь с ней дела, даже если речь идет о расследовании действительно опасного преступления.

Уверен — сыщики-одиночки для наших органов не типичны, чужды. Возьмите хотя бы дело Барсова. Без помощи граждан было бы намного труднее его раскрыть. Связь с населением — источник силы нашей милиции. Это не громкие слова, а факт. Люди верят нам. Большая это честь — оправдать доверие. Есть у меня приятели — один инженер, другой — летчик, третий — экономист. Иногда спрашивают: не надоело тебе, Никанор, с жуликами да с хулиганами возиться? И у вас, товарищ журналист, возможно, такой вопрос есть, только не решаетесь задать. Отвечаю: не надоело. Скажу так: день, когда бы вдруг исчез с нашей советской земли последний жулик, последний вор и хулиган, был бы счастливейшим в моей жизни. Останусь без работы? Ну и что? Переквалифицируюсь в управдомы. Нет, кроме шуток, засучу рукава — и на завод, к станку. Выучусь на токаря-универсала, разве плохо? А пока кому-то ведь нужно и жуликов ловить, верно? Чувствую, вижу: могу быть полезным на этом участке, и поэтому сил прибавляется… Одним словом, нет, не жалею, что связал свою жизнь с милицией. Скорее наоборот. А то дело, о котором вам подробно рассказал, тоже все-таки увлекательное, говоря откровенно. Почти по Александру Дюма-отцу — девять лет спустя. А хоть бы и десять или пятнадцать прошло — все равно нашли бы. Такая служба. Сами понимаете.

В. Кабанов Гордость

По огромному залу машинного отделения идет коренастый парень в милицейской форме. Красный околыш его фуражки то скроется за торцом турбины, то вновь выглянет уже с другой стороны. Размеренный гул турбин заглушает шаги. Что привело сюда офицера милиции?..

Вот он остановился около парня в рабочей спецовке. Тот, не замечая, продолжает варить стык. Офицер дотронулся до его плеча:

— Привет!

Парень в спецовке выпрямился, отложил в сторону инструмент и крикнул соседям:

— Хлопцы, Миша пришел!

Крепкие пожатия рабочих рук, светлые улыбки друзей, безобидные шутки и минутный перекур. Он понимает: ребятам некогда. Они обязались досрочно подготовить турбину к пуску. Это уже шестая на Молдавской ГРЭС. Скоро она тоже даст промышленный ток. И в каждой из них заложен ударный труд слесарей бригады Евгения Азаренко.

— Желаю успеха, хлопцы! — Михаил еще постоял несколько минут, ревниво поглядывая на занятых делом ребят.

Еще недавно и он вот так же, прикрыв глаза щитком, варил стыки труб, так же скрупулезно выверял зазоры. А после смены шагал по поселку с красной повязкой на рукаве. Иногда говорили ему:

— Брось ты, Миша, это дело. Своих же друзей-работяг помогаешь хватать…

Михаил возмущался:

— Хулиган мне не друг. У рабочего человека должна быть и своя, рабочая гордость. Трудом своим, делом своих рук должен гордиться рабочий человек, а не тем, сколько стекол выбил и сколько носов разбил.

И скупой на слова Азаренко говорил:

— Ты прав, Михаил.

А когда в Днестровске решено было организовать отделение милиции, Михаилу предложили быть участковым. Так слесарь-турбинист Михаил Потайчук стал офицером милиции.

У нас в Одессе…

Я встретил младшего лейтенанта Потайчука в дирекции ГРЭС, куда он заносил листки «Звонок из милиции».

Недавно принятый новый Указ об усилении борьбы с хулиганством не по вкусу пришелся дебоширам и пропойцам. По карману крепко бьет. Мало того, что штраф уплатишь, так еще и премиальных лишишься.