Всегда есть выбор - [60]

Например, с миссис Гроб, подумал Рейли виновато. Но это легко поправить, решил он, чувствуя незнакомую доселе эйфорию.

Он, наверное, улыбается как идиот. Поверенный, возможно, считает его странным, но он и не подозревает, в каких стесненных обстоятельствах пребывает виконт и что для него и для его жены означает новость о наследстве. Надо сейчас же вернуться и все ей рассказать!

— Очень хорошо, мистер Ферман. А теперь, прошу меня извинить, мне надо… домой. Но я вернусь на днях, и мы обсудим детали. Вы хорошо поработали, и я позабочусь о том, чтобы вы получили существенное подтверждение моей благодарности.

Рейли имел в виду денежное вознаграждение, но он был так рад, что с удовольствием поцеловал бы поверенного прямо в лысину.

— В этом нет необходимости, милорд, — зарделся мистер Ферман. — Я чрезвычайно рад, что вы поселились в наших краях, и уверен, что это будет способствовать их процветанию.

Рейли был в этом не слишком уверен, но улыбнулся и поспешил к карете.

Когда лошади тронулись, Рейли откинулся на сиденье и расхохотался. Фортуна, долгие годы лишь подмигивавшая ему, наконец, улыбнулась во весь рот: прямо с неба на него свалилось огромное состояние.

Джейн отодвинула в сторону тяжелую золоченую раму, чтобы посмотреть, что находится за ней у стены. Она уже обнаружила в библиотеке за грудой старых газет целую коллекцию дорогих картин.

Рейли, конечно, сказал бы, что ей следовало позвать дворецкого. Но Джейн предпочитала все делать сама, и ее мужу придется к этому привыкнуть. Самый ухоженный мужчина в Англии получил в жены женщину, которая любила пачкать руки. Да, ей нравилось работать руками — в саду, в доме и… в постели мужа. Последнее наблюдение ее несколько смутило, но это было правдой.

— Как же я люблю тебя!

Джейн улыбнулась, услышав голос Рейли. Он как будто почувствовал, что она по нему скучает, и вернулся домой.

— Ты уверен?

Он стоял в дверях и смотрел на нее так, что горячая волна желания окатила ее с ног до головы. Интересно, у нее когда-нибудь перестанет захватывать дух от одного его вида?

— Абсолютно. И я хочу остаться здесь навсегда.

— Ты говорил с поверенным?

— Да, он вернулся и сказал, что у нас есть деньги. Целое состояние, Джейн! Мы сможем сохранить твой драгоценный дом и даже его отремонтировать, нанять слуг и вырастить здесь наших детей.

Рейли не успел договорить, а она уже бросилась ему на шею, и он, подхватив на руки, закружил ее по комнате.

— Ты действительно хочешь жить здесь? — спросила она, когда муж опустил ее на пол. Ей было немного страшно услышать ответ, но она должна знать. — А как же Лондон? Ты по нему не будешь скучать?

— В Лондоне не осталось ничего такого, что бы я не испытал или не сделал. А здесь у меня на кое-что еще не пропал аппетит. — Его глаза сверкнули озорным блеском, а рука скользнула по ее спине и ниже. Джейн посмотрела на него с сомнением. — Мы можем поехать туда, когда тебе захочется, но эта развалюха — моя. Я вдруг почувствовал себя собственником и намерен укрепиться в этом чувстве.

Джейн посмотрела на него пристальным взглядом и поняла, что он говорит серьезно — Рейли и вправду хочет создать семью и жить именно здесь. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но тут совсем рядом что-то грохнуло.

— Опять! — жалобно воскликнул Рейли. Раскинув руки, он оглядел комнату и сказал упавшим голосом: — Почему в этом доме я не могу поцеловать жену без того, чтобы кто-нибудь мне не помешал?

Джейн улыбнулась, поднимая с полу упавшую картину в тяжелой раме, а потом, отступив, залюбовалась портретом пожилого джентльмена с кустистыми седыми бровями и суровым выражением лица.

— Я так и знал! Этот старый шельмец преследует меня с того самого момента, как я переступил порог этого дома. Впрочем, я, верно, должен его поблагодарить за то, что он оставил нам кругленькую сумму денег.

— А ты уверен, что это твой дядя? — засомневалась Джейн, не находя никакого сходства между джентльменом на портрете и Рейли.

— Да он вылитый Холройд, а уж характер виден невооруженным глазом! Слава Богу, что я внешностью пошел в родню со стороны отца.

Джейн разглядывала старика, и почему-то густые брови и суровый взгляд показались ей странно знакомыми. Кого он ей напоминает? Внезапно она обернулась к Рейли, и они воскликнули одновременно:

— Миссис Грейвз! — В голосе Джейн звучала тревога, между тем Рейли остался явно доволен. Поглядев на мужа, Джейн спросила: — Ты понимаешь, что это означает?

— Она его дочь, — кивнул Рейли.

— Но когда она вернулась? Наверняка она не жила здесь все время. Почему он сделал из собственной дочери служанку? — Джейн запнулась: страшная мысль вдруг пришла ей в голову. — Господи, ты не думаешь, что она его убила?

— Нет, Боже упаси! Если бы она задумала его убить, сделала бы это давным-давно. Но теперь я понимаю, откуда взялись все эти средневековые ужасы, которыми кишат готические романы, — эти гремящие цепи и стоны, от которых кровь стынет в жилах, светящийся череп, лужа крови, загадочное предостережение, брошенное в окно, и даже черные монахи. Все это она вычитала из книг, а мы попались. А теперь подумай, Джейн, что главное в готических романах, которые ты так презираешь?