Все впереди - [16]

Пока Бриш нес эту диалектическую околесицу, Грузь не терял времени. Милиционеры были уже близко, пыл оскорбленных носильщиков остывал, и они растворились в толпе вместе со своими грохочущими тележками.

— Ну, Женя! — Медведев укоризненно покачал головой, разглядывая несимметричную челюсть Грузя.

— Та я щь… Дмитрий Андреевич! — В критические минуты Грузь начинал говорить по-украински. — Я щь, это самое. Как лучше хотел. Думаю, багажа у вас полтонны, не меньше…

Медведев улыбнулся:

— Ладно, ладно. Вы знакомы? Миша, познакомься с этим отвратительным типом.

— Моя фамилия Грузь, — сказал виновник кратковременной суматохи. — Но, конечно, все называют то гусем, то груздем… Евгений.

— Бриш, — сказал Бриш, перекладывая портфель в левую руку. — Очень рад.

— Михаил Георгиевич, не так ли? — добавил Медведев.

Автоматы, проглотив пятаки, пропустили их к эскалатору. Бриш спустился на одну ступень ниже.

— Медведев, ты думаешь, я зря таскаю твой портфель? Нет, братец…

— Да? А что? Будешь просить в долг?

— Разговор, как говорится, не по телефону. Возьмешь ли меня в свою гениальную группу? У нас совсем нечего делать. Сидим, как пешки.

— Надо подумать. Как, Женя? — Медведев оглянулся на Грузя. Тот пожал хрупким плечом.

— В НИИ наверняка будут против, — сказал Медведев. — А ты не говорил с шефом? Ладно, закроем пока эту тему. Женя, как ведет себя наша «Аксютка»?

— По-дамски, — ответил Грузь.

— То есть?

— То есть не очень логично. Мне кажется, что исходные данные не мешало бы упростить.

Бриш рассмеялся:

— Ей как раз не хватает кибенематика.

— Закроем пока и эту тему! — тряхнул головой Медведев.

…Иванов проклинал сам не зная кого, краснел и чувствовал себя отвратительно. Он хотел встретить Медведева, а теперь вот едет вслед за всеми на одном эскалаторе. Опять получилось так, что он как бы шпионил! Ко всем чертям. Сейчас он догонит их и окликнет Медведева. Ему надо наконец поговорить с ним. И чихать на все остальное!

Он уже хотел было объявиться, догнать их на «Кировской», но его опять что-то остановило. Что? Этого он не знал.

Длинная фигура Бриша, который тащил портфель Медведева, долго не исчезала в толпе. Иванов, вместо того чтобы ехать домой, поднялся наверх и, почему-то злясь на себя, тихо побрел по Садовому.

Он вдруг понял, что ему жаль Дмитрия Андреевича Медведева. Лучше бы не было этой французской поездки! Понимает ли он, Иванов, и то, что в лице Медведева он жалеет себя, свою собственную полураспавшуюся семью? Нет, он этого не понимает. И понимать не желает. Потому что ему, Иванову, просто не повезло… Всего-навсего. Это было случайностью, то, что произошло с ним, с Ивановым. Тут не было закономерности, поэтому и не очень обидно. А с Медведевым? Закономерность? Может быть, Медведев тоже считает все это случайностью? Да нет, ничего Медведев не считает. Он не знает. А надо ли ему вообще знать?

От этой мысли уши Иванова опять налились жаром. Да, но что же делать?

На углу Цветного бульвара он неожиданно повернул влево, потом так же машинально открыл тяжелую, как у сейфа, дверь телефонной будки. Так же механически, неосознанно, набрал номер своего бывшего шурина Славки Зуева, два дня назад прилетевшего из Мурманска:

— Старик, поздравляю тебя с приездом. Ты помнишь ту пельменную? Ну, напротив Политехнического? Давно не виделись. Надо бы поболтать… Наталья дома?

Натальи, как и всегда, не было, и Зуев предложил пообедать вдвоем на ВДНХ: «Там есть добротная шашлычная „Над прудом“. И лебеди плавают».

У Зуева имелся «Москвич», но Иванов сказал, что доберется своими силами и через час будет у главного входа ВДНХ.

7

На Трубной Иванов взял такси, заставил себя расслабиться. Машина через Колхозную площадь юркнула на проспект Мира. Вот и тот самый обувной магазин, где Иванов купил однажды такие туфли, что Светлана ахнула от восторга. А вон и Рижский вокзал: здесь они едва не выменяли двухкомнатную квартиру. «Почему ей никогда не хотелось иметь детей? — вновь и вновь спрашивал Иванов сам себя. — Почему? Ведь до сих пор все в мире было наоборот: женщина считала себя несчастной, если у нее не было детей».

…Таксист выключил счетчик и спросил, знает ли пассажир, как и куда идти. Он принял Иванова за приезжего.

— Знаю, знаю! — пробурчал Иванов и, расплатившись, вылез на улицу.

Ничего он не знает, черт побери! Ничего… Знает только, что ничего не знает. Он не знает даже, который по счету был у нее тот, так и не предотвращенный Славкой аборт. Да, шурин так и не стал дядюшкой.

Пока Зуев катил по Москве на своем возлюбленном «Москвиче», надо было запастись входными билетами. «Все-таки воспоминания лучше, чем диалоги с самим собой, — подумал Иванов, вставая в очередь. — По крайней мере, не раздваиваешься. А для чего ты позвал Зуева?» — «Ну как… Он друг семьи Медведевых». — «Нет, совсем не поэтому. Ты просто хочешь разделить с ним тяжесть ответственности. Пополам. И будет вас двое». — «Какой ответственности?» — «Ну, не ответственности. Назовем это иначе: груз информации. Груз. Грузь. Груздь. Гусь-улыбнусь. Сколько тут всяких рифм, хоть стихи сочиняй. Грузь, говорят, неплохой парень. Да, да, ты просто малодушно желаешь поделиться со Славкой собственным грузом. Ты не хочешь тащить один…» — «Нет! Я хочу помочь Медведеву». — «Он просил тебя?».