Все в твоих руках - [7]

Босс извлек из саквояжа еще один флакончик, на этот раз темно-коричневого, как у пивных бутылок стекла, поболтал, посмотрел на свет, задумчиво насвистел что-то. Достал короткий нож, протянул Тайсону:

— Разожми ему зубы.

Тайсон честно пытался выполнить поручение, но зубы старика не поддавались. Он, похоже, откинул копыта, да и окоченел уже. Тайсон бросил испуганный взгляд на начальника. Тот криво ухмыльнулся: ну, помощнички!

— Ладно, переверни его на спину и держи губы.

Кому такое понравится? Но Тайсон смиренно выполнил поручение.

Наблюдая, как Хозяин вливает, по капле, розовую жидкость в рот старичку, Тайсон вспомнил, вдруг, похожую сцену из читанной, когда-то, книги. Любил он читать, раньше. После не до книжек стало… «Граф Монте-Кристо», — всплыло в памяти бандюгана. Точно: Эдмон Дантес капает настой в рот безжизненному аббату Фариа. Чувствовать себя помощником будущего графа ему импонировало: вроде как доброе дело совершает. Тайсон ведь не был исчадьем ада. Просто были нужны деньги — и он их делал. Как умел. За то, что бы забить насмерть человека ему платили тысячу долларов. Нормальные деньги! А тут босс пообещал столько, что можно не лишать жизни целый посёлок. За такие бабки можно и подержать губы покойнику. А что? Мертвые не кусаются…

Действительность вступила в противоречие с опытом. Мертвяк внезапно резко согнул шею, и пальцы левой руки Тайсона оказались у него во рту.

— А-а-а!!!!

Вот так: безымянный, средний и указательный пальцы остались без первых фаланг. Тайсон с ужасом и отвращением смотрел на руку, тряс ею, забрызгивая все округ. Пришлось срочно вмешаться Хозяину. Босс перехватил Тайсона за запястье, сделал резкие движения вверх-вниз и по кругу — кровь в момент перестала фонтанировать.

— Не визжи!

В углу Глист принялся издавать какие-то подозрительные звуки. Тайсон бешено зыркнул на него. Друган замолк.

Тут умерший заговорил:

— Что тебе от меня надо, нежить?

— Ну-ну, обзываемся? — с видимым облегчением осведомился босс. — Я уж опасался — ты у нас особенный, магии не подверженный.

— Что тебе от меня надо, нежить?

— Сейчас, сейчас твоё любопытство будет удовлетворено…

В оккультном мире существует множество практик оживления трупов. О некоторых знал даже Тайсон: любил он посмотреть по видео новенький «жутик». Но никогда ещё низ живота у него не стягивался в такой холодный узел от страха перед происходящим.

Босс запел. Предварительно он скрючился, скривился, и пошел кругом, приволакивая ногу. Напоминал при этом голодного стервятника, который кружит около найденной добычи, таща за собой мешающие на земле крылья. Вытянутая шея и шляпа делали его еще более схожим с грифом. А вот звуки песни…

Слов не было, как таковых. Утробное ритмичное завывание, перемежающиеся гортанными причмокиваниями-прищёлкиваниями, вот что неслось по комнате, заставляя вибрировать оконные стёкла.

Вернувшийся из туалета Шнапс потом говорил, что пришел в себя оттого, что у него в груди будто сработал будильник: всё затряслось мелко-мелко и запищало в ушах. Глист, всё еще потрясенный спасением руки, ничего подобного не заметил. Ему казалось, что просто где-то включили компрессор, вот окна и зазвенели.

А что они должны были почувствовать? Не про них творилась та волшба.

Труп старика, начавший под действием эликсира не только кусаться, но даже и говорить, проявил признаки страдания: видно, противился тому, что с ним делало заклинание, облаченное в форму «песни».

Тайсон не удивился бы, если из старческого полутрупа показался, вдруг, голубой дымок, или туманный человечек, которым режиссеры любят имитировать отлетающую душу. Ничего такого. Сгорел старик. Начал обугливаться, причем совершенно без дыма и язычков пламени, и исчез полностью.

— Что это было? — без всякой надежды на ответ прошелестел со своего места Глист.

Но боссу требовалось похвастать. Не будь «братвы», он бы похвастал сам себе:

— Я перевел его в волновую материю. В прежнем состоянии ничего бы он нам не рассказал. А так, может, что узнаем… Я всё что можно, из этого тела, — Хозяин сделал жест в сторону стола, на котором покоился недавно старик, — забрал. И передал кое-кому. Так что у вас теперь свой колдун и маг имеется. Не бог весть что, конечно, да уж какой получился — при переброске часть энергии теряется безвозвратно. Старик-то считал, что всё отдал мальчишке. Ан нет. Я еще ой как много из него сумел высосать! Жаль, только, о камушке сказать ничего не сможет…

Раздалось покряхтывание. Это вставал Питон.

Произошло чудо.

Чудо не в том, что мертвый поднялся — эка невидаль. Вон, старикан только что нежитью обзывался; а про зомби кто нынче не слышал? Нет, чудо было реальным — Питон плакал.

Из его глаз текли одна за другой крупные чистые капли, пробегали по подбородку и исчезали где-то на груди. А сами глаза были как у мироточащего изваяния: пустые и глядящие зрачками внутрь.

— Ты что, Пит? — произнес Шнапс, присевший на корточки у стенки по причине сильнейшего головокружения.

— Мне было хорошо. Я видел свет. Зачем вы меня разбудили?

Такие слова от Питона! «Братки» не знали, что и подумать.

— Сопли подбери, — бросил Хозяин жестко. — Не для того я тут возился с этим старикашкой. Куда он его отправил? Куда послал мальчишку, где спрятал? Отвечай!