Все в твоих руках - [35]

Ирма пододвинула стул к столу. Севины колени чуть не уткнулись ей в бедро, да и лицо оказалось в опасной близости от темных чувственных губ.

— Дай руку! Предскажу судьбу. Что было, что будет…

Щеки коснулось горячее дыхание собеседницы. Сева ощутил сильное стеснение в груди. Ирма сжала его запястье ладонями. Какие они сухие у нее. И сильные. Да, кажется, влип…

Ирма провела по его ладони пальчиком с наманикюренным ногтем.

— Ты романтическая натура, Всеволод! Эмоциональный… увлекающийся, но… застенчивый. А это что… ай-яй! У тебя еще не было интимных связей с женщинами!

Сева грубо вырвал руку. Какого черта! Лезет, беспардонно, в его личную жизнь. У любого лица мужского пола обвинения в девственности вызывают неприятные эмоции…

— Извини. Я не хотела тебя обидеть. Ничего тут такого — все еще будет! В будущем у тебя…

— Не надо! Я не хочу знать про будущее.

Ирма улыбнулась открытой, располагающей улыбкой.

— Боишься судьбы? Зря. Карму нужно принимать, как есть: без страха и сожалений! Кроме того — у тебя все будет хорошо.

Она встала, зашла с другой стороны стола, села там.

— Чего ты боишься? Дай левую руку.

Сева нехотя выполнил просьбу. Теперь, когда между ними оказалась заваленная бумагами столешница, он почувствовал себя гораздо комфортней.

— Раз, два… три, четыре. Четыре женщины будут любить тебя! Двух будешь любить ты. Но женишься… ай-яй, на нелюбимой…

— Как? Нет, не верю! Я ее…

Сева осекся. Любит ли он Жанну? Ну, да, наверное… Конечно! А вот, женится ли он на ней, как договорились? Дождется ли она?

Спросить у Ирмы? Соврет, конечно. Тоже мне, гадалка нашлась, хотя… Эти чертовы ведьмы, как утверждают, действительно обладают кое-какими способностями. Не зря с ней опыты ставили. А потом уже придумали ей же поручить результаты тех опытов обрабатывать.

Ирма нажимала на ладонь как-то по-особому, там появлялись новые линии, которые гадалка разглядывала под разными углами, крутя Севину руку как врач.

— Про твою невесту Жанну я тебе не скажу, — усмехнулась Ирма. — Ты мне не веришь, зачем зря тебя волновать?

2

Лампа дневного света под потолком неожиданно замигала и погасла. Остались две глубокого розового цвета полосы. С вечерними сумерками остался один на один настольный светильник старой конструкции с большим цилиндрическим абажуром.

На лицо женщины легла неровная тень, лишь глаза, — ведьмовские, колдовские очи, — горели, прожигая Севу насквозь. От нее пробежал по руке ток, какой-то биоэлектрический разряд, кольнувший парня прямо в сердце, растекшись, затем, по всему телу, заставив затрепетать в чувственном угаре. Она переплела свои пальцы с его, гладя другой рукой запястье. У Севы не осталось ни сил, ни желания, остановить ее. Женщина оплела руками его шею. Теперь они пребывали в очень неудобной позе, разделенные столом.

Ирма с элегантной легкостью села на полированную крышку, перекинула ноги на его сторону, попутно смахнув на пол подолом юбки несколько листов. Не слезая со стола и не отпуская парня, она прижала его голову к своей груди. Он неуклюже обнял женщину за талию, задыхаясь в жарких объятиях, беспомощный, словно муха в паутине. Ирма взъерошила волосы парня и чуть оттолкнула его от себя, явно играя, как кошка с мышкой.

Да она просто решила посмеяться! Послать ведьму ко всем чертям… А это еще что!?

Ирма так и сидела на столе, чуть откинувшись назад, опираясь прямыми руками. На ней была узкая юбка и черный облегающий свитер. И вдруг — одежда стала просвечивать, будто тонкий капрон. Сева отчетливо видел ее соски на аккуратных грудках, плоский живот с продолговатым пупком, узкую полоску кружевных трусиков…

Горло сдавило спазмом, окончательно нечем стало дышать; удары сердца слышны, должно быть, в коридоре. Сева с минуту любовался полуобнаженным телом, пока не застыдился, — нельзя так откровенно пялиться, — отвел глаза. А когда вновь посмотрел на женщину, то увидел на ней те же, обычные, свитер и юбку.

Что это было? Какой-то трюк с подсветкой изнутри? Или его воображение так разыгралось? Сева разволновался — прекращать надо эту чертовщину! Не даст он ведьме насмехаться над ним, соблазняя разными фокусами своими, бесовскими. Но прежде чем он открыл рот, Ирма опять схватила его руку и, наклонившись к уху, зашептала:

— Извини Сева, у меня непроизвольно получилось. Совсем забыла, что одежда на мне… обработана особым составом. Я надевала ее на Хеллоуин… Знаешь, да? Тридцать первого октября. Можно сказать — профессиональный праздник.

— Вы на шабаш в этот день собираетесь? — попытался сострить Всеволод.

— Да, — абсолютно серьезно ответила женщина. — Официально это именуется корпоративной вечеринкой, но по существу…

— И кто там еще бывает?

— Почти все наши. Члены Клуба Белой Магии.

— Белой? — искренне удивился Сева.

— Конечно. Черную магию у нас в стране практиковать нельзя. А мы ничем предосудительным не занимаемся. У нас проходят скучные собрания, съезды, конференции, но в Хеллоуин… На нем, как теперь выражаетесь, отрываемся по полной!

Сева представил себе что, судя по ее трюку с одеждой, вытворяют на этих шабашах ведьмы и колдуны… О-о!

Ирма, видя его смятение, постаралась еще и усугубить, принявшись нашептывать скабрезности, делилась впечатлениями от оргий. Говорила она спокойно, без эмоций, просто сообщала информацию… Но и этого оказалось достаточно: голова у парня пошла кругом. Он как наяву видел картины утонченного разврата. Это была не обычная «групповуха» из порнографического журнала, а некое ритуальное, по-своему красивое действо, не ставшее, впрочем, менее бесстыдным, несмотря на всю изысканность. И она, Ирма, была главным действующим лицом бесовского карнавала.