Все в свое время - [25]

— Так точно, сэр! — за три года Ирвин Эрнест почти не изменился, все такой же небритый и, на первый взгляд, безразличный.

— Это хорошо. Потому что разговор у нас будет не по уставу, и если про него еще кто узнает — нас как минимум четвертуют, как предателей империи.

— Казнь четвертованием уже давно не применяется! Сэр, Вы несколько отстали от жизни! Веков этак на пять… — заноза Элис за эти годы не потеряла своего язвительного сарказма.

— Ничего, Элис. Не волнуйся, специально для нас вернут. Потому что я вас буду сейчас подговаривать не к чему-то там, а к самой прямой государственной измене.

— Мы собираемся дать бой, сэр? Только дайте приказ! — иногда тяжело было понять, серьезно Ирвин говорит, или в шутку.

— Нет, Ирвин. Линкор, три эсминца… Какой еще бой… Да и зачем… Нет. Они идут не для этого.

— Откуда вы знаете, сэр? — на людях Элис никогда не переходила с Эдвардом на "ты", хоть это было скорее игрой, потому что про их отношения и чувства знала даже последняя складская крыса. Та самая, которую подкармливали всей столовой — кошки на базе не прижились, и крыса была единственным домашним любимцем трех сотен бравых вояк.

— А вы думаете, я шесть лет в академии штаны просиживал? И ничего не смыслю в британской военной доктрине? Нет. Идут большие перемены. Британия собирается высадить в Мертвых Землях десант, небольшой, этак тысяч десять-пятнадцать ничего не умеющих мальчишек, которые надеются только на свой нательный крест да мощь веры. Не спрашивайте, зачем, это большая политика, а я про нее знаю не больше вашего. Но я буду не я, если нас не погонят в первых рядах. Как самых знающих. На убой.

— Сэр, за стены? Вглубь континента? Но это же…

— Безумие, Ирвин? Я знаю. Ты знаешь. Мы все знаем, только вот в Эдинбурге об этом даже слушать не захотят. Вернее не захотели. Раз эскадра тут, а я до сих пор не получил никаких приказов, то завтра меня отстранят от службы.

— Сэр, а может тогда вас отправят…

— Элис! Не будь столь наивной! Нас всех уже списали в утиль, три года назад, и поныне удивляются, как это так, что мы до сих пор не загнулись. Мы уже никогда не вернемся в Британию. Да и что там делать? Нет, даже не надейтесь. Да и не об этом я хотел поговорить. Ирвин, Элис, вы должны мне помочь. Я, из самых лучших побуждений, собираюсь устроить небольшую диверсию против империи, но без вашей помощи у меня ничего не получится. Скажите, вы хотите спасти несколько сотен жизней?

— Обижаете, сэр.

— Тогда слушайте внимательно…

Когда старшие сержанты ушли, Эдвард устало откинулся на кресло. Да, кого-то он мог спасти. Но не себя. На своей жизни он уже давно поставил крест, и слова клятвы, понятие чести, долга, гордость за имя Гамильтонов — если прикажут, он пойдет в Мертвые Земли, и будет там сражаться с любым, даже невидимым врагом! А Элис, Ирвин, толстый Джим из третьей роты, работяга Герард из второй, вечно хмурый Клаус из первой и весельчак Хьюи Джонатан из четвертой резервной, ацтеки-братья Губи и Хуби, странный замкнутый иудей Давид, из тех, что не признали Третий Храм и до сих пор ждут своего мессию-машиаха… Они должны жить. Они поклялись служить Родине, а не погибать по прихоти британских генералов, за здравие каждого из которых молится по епископу, а молодые афганки-прислужницы тайком от леди-жен радуют танцем живота. Эдвард стал настоящим командиром. Тем, кто не только приказывает, а и чувствует ответственность за своих солдат, и он хотел уберечь их в кровавой мясорубке, которую, наверняка, по прихоти своей затеяли всесильные британские лорды.

Ночь только началась, но сегодня Эдвард не собирался засиживаться далеко за полночь. Он пошел спать, в холодную, пустую офицерскую спальню, и как провалился в сон, так и не выныривал из царствия Морфея до самого утра. Когда эскадра подошла к берегу, и пушечный залп возвестил последний день "спокойного" существования базы ВКС Нью-Перт. А то и вообще последний день существования. Но Эдварда это уже не сильно волновала. Его охватила какая-то апатия, как у осужденного перед плахой, когда уже знаешь, что все кончено, но палач еще не пришел, а значит и жизнь зависла в странном состоянии между бытием и небытием… Апатия Мертвых Земель, силой воли капитан стянул ее с себя, как стягивают в морозное утро теплое одеяло, и окончательно расправится с ней помог верный Нубил.

— Лорд Эдвард! — в глазах вбежавшего в комнату афганца стояла тихая паника. — С вами все в порядке… Там корабли… А все лежат… И никто не…

— Успокойся, Нубил. И давай по порядку. Что там случилось такого экстраординарного, что ты заикаться начал?

Выяснилось, что когда под утро эскадра подошла к берегу и дала залп, с базы ей не ответили. Что было не только грубейшим нарушением устава, а и самым настоящим преступлением — то ли изменой, то ли заговором, это еще предстояло решать суду. А когда Нубил решил выяснить, в чем тут дело, он вдруг обнаружил, что весь личный состав базы охватила горячка, что все, от поваров на кухне до дежурных на посту, лежат без движения и стонут, едва подавая признаки жизни. Естественно, что он тут же в панике бросился к своему господину, и сейчас не знал, что дальше делать.