Все в шоколаде - [66]

– Если бы я решила его убить, то не стала бы использовать свою машину. Уж на это бы у меня ума хватило.

– Значит, тебя подставляют? А смысл?

– Смысл есть. Мы трясем чужое грязное белье. Ты и я. Кому-то это пришлось не по вкусу. Предположим, вчера меня пытались убрать, однако киллер оказался недотепой, и ребятам срочно пришлось все переигрывать. Результат налицо: ты должен быть трупом, а я беспокоиться лишь о том, чтобы не оказаться в тюрьме уже сегодня.

Лукьянов пожал плечами; никак не прокомментировав мои слова. Я села в кресло, запрокинула голову и закрыла глаза.

– Представляешь себя на зоне? – развеселился он, устраиваясь рядом.

– Не смеши. Я скончаюсь от сердечного приступа на следующий день после ареста.

– А как же большая любовь Деда? К тебе, я имею в виду?

– Любовь приходит и уходит, а у него грандиозные замыслы. Можешь мне поверить, ради меня он ими не пожертвует… Худо мне…

– Представляю.

– Я говорю не о душевных ранах. Кажется, у меня температура.

– Выпей аспирин.

– Обязательно. Только сначала навещу одного человека.

– Соседа Черника?

– Нет, своего соседа.

Оставив Лукьянова в некотором недоумении, я прошла в гостиную, переоделась и постаралась придать себе достойный вид, но через пять минут поняла, что дело это зряшное, и махнула рукой, после чего отправилась к отставному генералу.

На душе было муторно, и что-то подсказывало, что будет еще хуже. Так и оказалось. Генерал открыл сразу, свежевыбритый, подтянутый, в белой рубашке, форменных брюках и тапочках, моему приходу он удивился, хотя вида старался не подавать.

– Здравствуйте, Оленька, – сказал генерал ласково. – Ведь я прав, вас зовут Ольга?

– Да. А вас Константин Павлович?

– Приятно, что вы этим поинтересовались, – улыбнулся он. – Прошу вас. Сын со своей супругой на работе, а я, как всегда, коротаю время за шахматами.

Квартира у него была меньше моей и не так шикарно отделана, зато уютная. Чувствовалось, что люди здесь живут, а не ночуют, как я.

– Извините за визит…

– Да что вы, – замахал он руками, – я очень рад. Знаете, я ведь почти не выхожу из квартиры. Сердце, астма… Играю в шахматы сам с собой да на балконе торчу… Вы, верно, заметили?

– Заметила.

– Да-да.., вы иногда машете мне рукой. Не скрою, мне это приятно. Такое чувство, что мы с вами не совсем чужие люди. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Понимаю.

– Я недавно в этом городе, переехал к сыну, когда умерла жена.., знакомыми не обзавелся, все мои друзья далеко, да и вся жизнь там осталась… А здесь.., доживаю, одним словом. Так что произошло, Оленька? Ведь вы не просто так пришли?

– Скверная со мной вышла история…

– Попали в аварию?

– Почему? – насторожилась я.

– Ну.., вы так выглядите.., и вчера, когда вы выезжали, я подумал.., извините, это не мое дело.

– Как раз об этом я и хотела поговорить, – сказала я, чувствуя, что судьба посылает мне очередное испытание. – Во сколько примерно вы меня видели?

– Я взглянул на часы, знаете, старая привычка все отмечать.., было 12.10.

– Вы видели мою машину? – пытаясь держаться спокойно, уточнила я. Выходило, что я покинула свой дом на машине примерно в то время, когда в действительности подъезжала к дому Черника.

– Я видел вас, – пытаясь скрыть недоумение, сказал генерал. – То есть машину, конечно. Вы открыли окно и помахали мне рукой, я вам ответил тем же.

Это произвело на меня впечатление. Подставляют меня вполне профессионально.

– Константин Павлович, – подумав, сказала я, – следующий мой вопрос может вас удивить, но постарайтесь ответить на него. Вы случайно не видели, как я покидала дом где-то около двенадцати? Не на машине. И не заметили ли вы человека, мужчину или женщину, которые примерно в это время входили в мою квартиру?

Он внимательно посмотрел на меня, но с вопросами не полез, осторожно взял меня за руку и позвал:

– Идемте со мной. – Мы вышли на балкон. – Взгляните, – продолжил Константин Павлович, – балкон расположен так, что я отлично вижу, как подъезжают или отъезжают машины, но ваша входная дверь мне не видна.

Все так и было. Кто-то отлично был осведомлен об этом, впрочем, как и о привычках генерала, для того и помахал ему рукой. Вслед за этим надо ожидать, что сосед Черника отправится в длительную командировку или у него внезапно обнаружится провал в памяти. Вот черт…

Генерал терпеливо стоял рядом, поглядывая на меня. Я улыбнулась и пробормотала:

– Большое вам спасибо. – И пошла к выходу.

– Я не вправе спрашивать, что произошло… – робко начал он.

– Честно сказать, сама толком не знаю… Извините и спасибо за помощь.

Едва я покинула его квартиру, как хорошие манеры разом оставили меня. Я сцепила зубы и мысленно выдала такую тираду, под которой рискнул бы подписаться далеко не каждый грузчик.

Лукьянов встретил меня насмешливым взглядом. Это мне тоже оптимизма не прибавило.

– Есть что-нибудь интересное? – спросил он.

– А как же? – ответила я и, бормоча что-то вроде “еще не все потеряно”, ринулась к телефону. Дежурил Сережа. – Привет, – обрадовалась я.

– О, здравствуй, Детка. Как дела?

– Отлично. Я просила тебя поставить мой телефон на прослушивание.

– Ну…

– Есть записи ночных звонков?