Все точки над i - [17]

Тот период своей жизни я вспоминать не люблю. Остались живы, и слава богу, хотя это еще как посмотреть. Ник не пристрелил нас по одной причине: надеялся, что Пашка объявится. Разумеется, они его искали и, в конце концов, нашли. Кассету он им вернул и вышел из передряги с некоторым количеством сломанных ребер и прочими незначительными увечьями. У Ника, как и у его хозяев, были сомнения, что кассета была в одном единственном экземпляре. Мысли вполне здравые, и они предпочли видеть Пашку живым, приглядывая за ним. Это лучше, чем, отправив его к праотцам, вдруг узнать, что дубликат кассеты всплыл где-то еще.

Пашка в дальних краях вел себя образцово и практически смог убедить недругов, что ничегошеньки у него на них больше нет. Кассеты у него и правда не было. Зато было кое-что еще. Некие документы, которые тот же начальник охраны успел позаимствовать и отдать Пашке на хранение. Тот терпеливо ждал несколько лет, пока вдруг не объявился в нашем городе с оригинальным намерением заработать миллион «зеленых». Но шантажировать Долгих он не стал, а связался с одним из его конкурентов. Долгих к тому времени чувствовал себя в городе хозяином, и его враги, само собой, рады были отвалить за такой подарок, как этот компромат, любые деньги.

О том, что Пашка в городе, сообщил мне Ник, которого его внезапное появление заинтересовало и насторожило. К тому моменту я была накрепко связана с Ником и доказывала ему свою надобность чуть ли не ежедневно, потому что хотела сохранить жизнь себе и Машке. Машка шпионила для Ника, работая секретарем у одного из дружков Долгих, считавшегося весьма ненадежным. Вскоре от него решили избавиться и пристрелили в собственном кабинете. Машке пришлось взять убийство на себя, но вместо тюрьмы она оказалась в психушке, откуда ее через некоторое время выпустили. Разумеется, Ник был уверен: я сделаю все, что он прикажет, оттого и отправил меня к Пашке в надежде, что тот, вспомнив былую любовь, разговорится. Но тот умел хранить секреты, и я до последнего мгновения, когда обнаружила его окровавленного в постели, не знала, что он задумал. От конкурентов Долгих он переметнулся к самому Долгих, снизил цену на документы, но поставил условие: я беспрепятственно уезжаю с ним, причем вместе с ребенком, которого почти сразу после рождения отобрал у меня отец сына, адвокат и ближайший помощник Долгих, Олег Рахманов.

Пока они торговались, в игру вступил Ден. Характеризовать наши с ним отношения я не берусь, дикая помесь ненависти, презрения и взаимных обязательств. Я ему крепко задолжала, и он вроде был мне обязан, ко всему прочему, он решил, что я ему нужна, и даже называл свои чувства любовью. В это я, разумеется, поверить не могла, Ден не из тех, кто способен любить, а если и способен, то такая любовь пострашнее ненависти. В чем я скоро смогла убедиться. Он выследил нас с Павлом, и мой муж через несколько часов умер в больнице. Я вознамерилась отомстить, и… ничего хорошего из этого не вышло. Ден жив и, скорее всего, выкарабкается, а вожделенные бумаги неизвестно где и могут всплыть в самый неподходящий момент, что, безусловно, нервирует моих хозяев. Они ждут от меня большой старательности в обмен на то, что мне позволили и дальше пребывать в этом мире. Ник, как всегда, стремится обыграть ситуацию в свою пользу, то есть хочет иметь компромат на своих хозяев, понимая, что в любую минуту может стать для них фигурой нежелательной.

В общем, ситуацию, в которой я оказалась, завидной никак не назовешь. Я должна найти эти документы. Значит, придется их искать или хотя бы создавать вид, что я это делаю, потому что всерьез найти их не надеялась. Павел мне не доверял, и я понятия не имела, где он мог спрятать компромат. Из разговора с Ником я вынесла убежденность, что и он не в курсе. Поиски банковского ключа, который Павел мог спрятать в каком-нибудь кафе, сущая ерунда, но Ник вроде бы мою идею принял, что уже хорошо. У меня появится возможность что-то придумать или попросту потянуть время. А там посмотрим. Перспектива так себе.

Я попыталась представить, кому Павел мог довериться. О его жизни в последние годы я практически ничего не знала, были у него друзья или нет, тоже неизвестно, ни одного имени он при мне не упоминал. Но документы, судя по всему, существуют, и это внушает определенные надежды. Ник пожертвовал большие деньги, чтобы вытащить меня из дерьма, конечно, не из-за доброты душевной, он делал ставку на эти документы и решил во что бы то ни стало их получить, значит, меня ожидают тяжелые времена.

Я мысленно усмехнулась: а когда было иначе? Выходило, что в моей жизни ничего не изменилось.

Не успела я войти в квартиру, как зазвонил телефон. Со мной желал поговорить следователь, причем незамедлительно, и я отправилась к нему, гадая по дороге, чего ждать от этой встречи. По иронии судьбы следователь оказался моим старым знакомым, но, несмотря на это, дружеской нашу встречу назвать было никак нельзя. С самого начала разговора он был настроен скептически.

– Странное дело, Юлия Витальевна, где вы появляетесь, там непременно вскорости фигурирует труп.