Все точки над ё...? - [43]

— Спасибо вам, — тихо сказала младшая сестра, ступая на облюбованную нами поляну, и поклонилась.

Мужчины открыли рты, удивляясь столь разительной перемене в поведении девушки. А у меня отлегло от сердца. Я лишь глазами спросила Джинни, как всё прошло. Она улыбнулась и слегка кивнула головой. Справилась… Вернула сестре изначальный облик и интеллект. Рыська стал задавать Джинни и Малике какие-то вопросы, а на меня навалилась усталость. Веки стали свинцовыми, голову заволокло туманом, и я провалилась в сон, притулив голову на плечо мужа.

Когда я очнулась ото сна, то услышала окончание рассказа о приключениях Джинни и Малики в пустыне. Глаза открывать не хотелось, и я тихо лежала, прислушиваясь к разговору.

— И как вы ухитрились это заклинание запереть? — поинтересовался Рыська.

— Не поверишь, — отозвалась Джинни, — к Дэву наведались. Он великолепно поглотил это заклинание.

— И что, Дэв теперь тебе подчиняется? — поразился фолк.

— А кто его знает. Я и не пыталась проверить, с безопасного расстояния это делала, Вари то рядом не было, что б оживить, если что. Так что повинуется мне Дэв или нет, я не знаю.

— Да и почто животину мучить, — вклинился ещё один голос.

Судя по всему, к нашей компании присоединился ещё один индивидуум мужского пола, в коем я опознала домового Семёна по его неповторимой особенности речи. Из него снова сыпались цитаты, и мне подумалось, что су-седко сейчас нахально очаровывает Малику. А что, девушка она одинокая (с сегодняшнего утра), симпатичная… Каково же было моё изумление, когда открыв глаза, я обнаружила, что Малика уже не одинокая чародейка, скорбящая по безвременно ушедшему колдуну, а вполне довольная жизнью волшебница, находящаяся под охраной, кого бы вы думали, Чу! Юдик, почти вплотную сидел рядом с девушкой, и снисходительно наблюдал за потугами Семёна понра-виться Малике. Думаю, у домового не было никаких шансов. Чу заслужил сию благосклонность героическим поеда-нием мерзкого колдуна, которое чуть не стоило ему жизни. Надо посоветовать Семёну, совершить какой-нибудь под-виг на глазах охмуряемой дамы. А то только языком чесать горазд, а девушки героев любят, рыцарей.

Моего лица коснулась рука мужа.

— Проснулась?

— Угу. Я долго спала?

— Минут тридцать.

— Всего? Я думала, больше.

— Умаялась с утра? — он коснулся губами моего лба.

— Ага, умаялась, — я приняла сидячее положение и обвела глазами друзей.

— Доброе утро, — подмигнул мне Чу. — Ты Кощея видела? — я кивнула. — Понравилось? — я снова кивнула и спрятала зевок в кулак.

— А что случилось с Кощеем? — озвучил общий интерес Рыська с недоумением глядя на нас с Чу.

— Юдо его листьями коки накормил… в медицинских целях, — оповестила я собравшихся.

— Чем, прости, он накормил Кощея, — уточнил фолк.

— Листьями коки, — как о само собой разумеющемся, поведал Юдо.

— Наркотиками балуетесь? — усмехнулся Май.

— Чем? — снова вопросил Рыська.

— Как тебе объяснить…, - замялась я.

— Это наподобие мака, — усмехнулся Чу, — только заморское растение.

— Так сразу и сказали бы! И что стало с Кощеем?

— Это надо видеть! — Юдо даже руками стал изображать преображённого Всеведа. — На голове вот такие ко-сички, потом веночек сверху, и улыбка, самая широкая, на которую он способен.

— Серьёзно? — воодушевился Рыська. — Это надо посмотреть! Кто со мной?

Народ начал шевелиться, поднимаясь с мест, и горя желанием воочию увидеть Кощея в веночке.

— Ты его лучше сфотографируй, — посоветовала я мужу, — а не всей толпой ломитесь. Сбежит ведь.

— Мы тихо…

Андрей сумел-таки сделать пару снимков Кощея, пока тот не обнаружил деятельного папарацци и не пригро-зил страшной карой. На одном фото безжалостный и ужасный Кощей с блаженным видом обнимается с русалками, отдавая предпочтение сдобной Мокрице. На втором он задумчиво наблюдает за пузатым карапузом, с наслаждением, облизывающим петушка на палочке. При чём, язык у Кощея высунулся изо рта, повторяя движения малыша. Были и другие фотографии, но они получились смазанными, так что на них трудно было опознать фигурантов. Но и этих двух снимков было вполне достаточно для шантажа, если вдруг такое гнусное дело понадобится.

Веселье катило свом чередом, мы то разбредались, то снова сбредались под полюбившимися кустиками, ко-гда в очередной раз застали там сурового посланника Белового Волка. Молодой мужчина с забавной причёской — хво-стиками по центру головы и едва намечающимися бакенбардами торжественно напомнил, что нас ждут на церемонию альтерации.

— Уже? — потускнел взор Андрея. Оборотень поклонимся, и жестом пригласил нас следовать за собой.

— А кто с нами может пойти? — обратилась я к посланнику.

— Э-э, — растерянно произнёс тот, — я не…

— Идите вы с Лоцманом, — пришёл ему на выручку Рыська, — а мы здесь останемся. Девушки ещё не видели ночного гулянья.

Андрей удручённо кивнул и мы, покинув друзей, двинулись за провожатым.

Обряд альтерации проводился на безлесном холме, голой коленкой торчащим, среди окружавших его холмов, густо заросших ельником. На макушке лысой горки находился невысокий постамент с восседавшим на нём каменным волком. Зверь был изображён в момент самозабвенного завывания на луну, с задранной к небу мордой. Я поразилась таланту неизвестного скульптора, так реалистично изобразившего животное. На холме было уже многолюдно, если можно так выразиться. Мужчины и женщины в праздничных, судя по всему, нарядах, чинно прохаживали по холму, негромко переговариваясь между собой. Всё тот же посланник предложил нам с мужем облачиться в аналогичные одежды, что бы не нарушать общей картины. Меховые туники, собранные из кусочков шкур и украшенные разными бусинами и тесёмками, судя по всему, половой принадлежности не имели. Немного помучавшись с завязками, мы об-рядились в эти шкуры и окончательно ассимилировались с местным населением.