Все так сложно - [7]
— Да здравствует Его Величество, — сдержанно отозвался Хашатхи и исчез.
…Наставник Солнечной Системы, личный посланец Его Величества императора выключил куклу Хашатхи. Опустился барьер защиты, смутное радужное мельтешение затуманило очертания замершей в нише фигуры, а потом, разгораясь, закрыло ее дрожащей пленкой. В углах огромного многогранного кабинета уютно замерцали холодные блики.
Медленно подошел наместник к столу. Его Светлость был опечален. Столь не желал он измены юнца, что послал к нему куклу директора лицея, в котором воспитывался Тапцехк. На свой риск наместник дал Тапцехку последнюю возможность одуматься. Но это произошло, это стало фактом борьбы: потомок одного из благороднейших родов Империи, сын доброго друга наместника, о гибели которого Его Светлость скорбел до сих пор, сделался изменником. Уже триста шестьдесят пятым на этой планете.
Инструкция предписывала по истечении пятого года работы агента посылать ему сигнал об отзыве. Если агент каким-либо образом демонстрировал нежелание подчиниться или иным способом показывал свою нелояльность Империи, ему стирали часть памяти, преступник забывал о Зарриане и становился обыкновенным аборигеном, терялся среди обыкновенных аборигенов… И когда наступит пора вторжения, никто уже не вспомнит с нем и не отличит от аборигенов, и вместе с другим сырьем он отправится в Янзаг-цхи. Но Его Светлость втайне благоволил этому действительно одаренному мальчику и попробовал ему помочь, в последний раз позвал назад, ничем, впрочем, не грозя, — лишь позвал. Тщетно. Что же, закон беспощаден.
Но почему, почему, с болью и негодованием спрашивал себя Его Светлость, среди тех, кто отказывается от Зарриана, всегда те, кто лучше, честнее и талантливее других?
На пульте зажегся сигнал.
Это значило, что на маленьком следящем спутнике в двухстах тысячах километров от Земли и в сорока семи миллиардах километров от Базы наместничества два оператора из касты Производящих привели в действие излучатель, дистанционно разрушающий определенные сектора памяти. Наместник знал: операторы всегда делают это с удовольствием. Низведение доселе богоподобного Покоряющего до уровня грязного аборигена было для них редкой радостью, подарком судьбы.
Его Светлость опустил пальцы на биоконтакты прямой связи и начал составлять донесение Его Величеству.
Его Величество получил донесение сразу после второго завтрака. Семь тысяч пятьсот сорок третий, подумал он с легкой досадой. Процент отсева не слишком большой, но ожидалось, что он будет еще меньше. Что же. Тем более оправдан этот блистательный фарс. Один добряк страшнее эскадры вражеских крейсеров.
Всю молодежь высших каст мы проведем через это сито, думал Его Величество, медленно идя по упругому силовому ковру, парящему высоко над замершим ледяным вихрем. Огромные звездчатые радуги пульсировали и медленно вращались по сторонам, давая отдых усталым глазам и усталой душе. Мы очистимся, думал Его Величество, мы очистимся, наконец. Все мальчуганы рвутся в разведчики, все они пройдут через эту, самую тяжелую, школу верности, которую ничто не способно заменить.
А когда окончится этот спектакль, этот тончайший тест, Зарриан воистину станет единым, готовым к новой Волне Экспансии. Разом мы захватим планетки, служившие декорациями для этого испытания, и тогда… Перед мысленным взором Его Величества предстала карта Галактики. Туда, в третьем рукаве и далее, развивая успех к Магеллановым Облакам, нанесем мы всесокрушающий удар.
…Два оператора на следящем спутнике, скорчившиеся в тесной рубке, смотрели друг другу в глаза, боясь дышать. На пульте сработал индикатор.
Его Светлость подтвердил получение их сигнала.
— Пятнадцать лет! — хрипло выдохнул один из операторов. — Пятнадцать лет Фронт ждал этого момента!.. Пресветлый Бог Звезд! — он захлебнулся от возбуждения и восторга. — Сколько наших погибло, чтобы мы тут смогли наконец оставить память одному из нас…
— Он не из нас, — хмуро сказал второй. — Он из Покоряющих. Я их и в глаза-то никогда не видел. Плохо я верю все-таки, чтобы такой мог дело сделать как следует. Они же так: сегодня одно, а завтра другое, все им забава…
— Ты-то почем знаешь, коли не видел их в глаза?
— Конечно, — буркнул второй, угрюмо помотав головой, — кроме них, на планеты и не пускают никого…
— Пора, — сказал первый. — Сколько надо, выждали. Датчик мы обманули, но до регистрограмм не добраться. В ближайшие дни будет инспекция, а на лентах все видно, что парень остался во всеоружии. Так что давай прощаться. Все будет выглядеть, как случайная авария реактора, никто не докопается. И вскоре эта планета… забыл, как ее… станет контрсилой, равной Зарриану. И поможет повалить проклятую тиранию. И тогда…
— Да что ж ты, товарищ, — пробормотал второй. — Или я не знаю, на что шел? Не мы первые погибнем ради великого дела… и не мы последние, наверно. Мне обидно только, что этот белоручка, аристократишка этот — не из наших.
— Дело покажет, — отрезал первый, — из чьих.
— Дело… Дело делу рознь. Он и не узнает никогда, как нас звали и что были, мол, такие…
— Разве это важно? — спросил первый, а потом усмехнулся, протягивая правую руку к биоконтакту, а левой обнимая напарника за плечи. — Может быть, узнает. Когда-нибудь.
Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.
Книга «Руль истории» представляет собой сборник публицистических статей и эссе известного востоковеда и писателя В. М. Рыбакова, выходивших в последние годы в периодике, в первую очередь — в журнале «Нева». В ряде этих статей результаты культурологических исследований автора в области истории традиционного Китая используются, чтобы под различными углами зрения посмотреть на историю России и на нынешнюю российскую действительность. Этот же исторический опыт осмысляется автором в других статьях как писателем-фантастом, привыкшим смотреть на настоящее из будущего, предвидеть варианты тенденций развития и разделять их на более или менее вероятные.
Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.
Произошел ли атомный взрыв? И, если да, то что это — катастрофа на отдельно взятом острове или во всем мире? Что ждет человечество? На эти и другие вопросы ищет ответы ученый Ларсен…Вариант киносценария к/ф «Письма мертвого человека». Опубликован в Альманахе «Киносценарии», 1985, выпуск I.Государственная премия РСФСР 1987 года.
Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.
Начало конца. Смерть витает над миром. Одинокий человек с ребенком в умершем мире. Очень сильный и печальный рассказ.
Изобретатель Саша Грубин сделал телевизор с объемным изображением: герои могут выходить из экрана, но при этом комната Грубина для них становится реальным миром. Так в квартире Грубина оказались дрессировщица со львом и журналист.
Где-то далеко в космосе умирают маленькие, пушистые крупики, им надо помочь. И вот Корнелий Удалов в дождь и слякоть отправляется…, нет не в космос, а на окраину Великого Гусляра — именно там находится спасение крупиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вот так бывает, подписал договор и оказался далеко от дома. Теперь задача вернуться, но это не просто.
Простите, что без предупреждения, но у меня есть к вам один разговор. Я, Тогаши Юта, в средней школе страдал синдромом восьмиклассника. Синдром восьмиклассника, настигающий людей, находящихся в переходном возрасте, не затрагивает ни тело, ни ощущения человека. Заболевание это, скорее, надуманное. Из-за него люди начинают видеть вокруг себя зло, даже находясь в окружении других людей, но к юношескому бунтарству он не имеет никакого отношения. Например, люди могут быть такого высокого мнения о себе, что им начинает казаться, что они обладают уникальными, загадочными способностями.
Когда исследователи прилетели на Венеру, они думали, что оказались в диком, первобытном мире. Но все оказалось не совсем так....