Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы - [14]

В консорциум, помимо ЛогоВАЗа Березовского, входят банки «Менатеп» и «Национальный кредит», «Столичный банк сбережений», Альфа-банк, Инкомбанк, а также Национальный фонд спорта и «Газпром». Правда, далеко не всем хочется тратить деньги на телевидение – прибыли никакой, а затрат много. Инкомбанк почти сразу выходит из консорциума. Но Березовский не отступает.

«Мы ему для массовки были нужны, – рассказывает совладелец Альфа-банка Михаил Фридман. – Вот тут подпишите, что у всех по пять процентов, – и все. Никаких денег мы не вносили – он потом уже сам все 49 % выкупил. Я не понимал, в чем бизнес ОРТ. А он понимал: чтобы чуть что кого-то плющить. И потом это, собственно, и реализовывал».

ОРТ нужно Березовскому вовсе не для заработка, после покушения он начинает смотреть на мир другими глазами. Он понимает, что заниматься политикой, влиять на власть, управлять страной – вот то, что его на самом деле интересует. «Я теперь готов был на риск, на который не решаются идти люди, не испытавшие того, что пришлось пережить мне… появилась вера в судьбу, в промысел – своеобразное бесстрашие», – так будет описывать свои эмоции сам Березовский.

Он готовится управлять ОРТ самостоятельно – это возможно. Ведь в 1990-е важно, не кто владеет самым большим пакетом, а кто контролирует денежные потоки. Остается решить вопрос, где взять деньги, – эта мысль и занимает Березовского в декабре 1995 года, когда он едет на новогодние каникулы.

В Париже Березовский знакомится с молодым 28-летним нефтяным трейдером – его тоже позвали к себе на яхту владельцы Альфа-банка. Они с Березовским обедают в ресторане Le Fouquet's на Елисейских Полях, и трейдер делится своей идеей: создать новую нефтяную компанию. Он уже приходил с этой мыслью к Петру Авену, но тот не стал его слушать, а посоветовал обратиться к Березовскому. Трейдера зовут Роман Абрамович. Березовский и Абрамович вместе летят на яхту к Авену и всю дорогу обсуждают нефтяной проект.

Идея Абрамовича проста: объединить добывающее предприятие «Ноябрьскнефтегаз» и Омский нефтеперерабатывающий завод. У Абрамовича хорошие связи на местах, он и так, по сути, контролирует Омский НПЗ, но легко может этот контроль потерять – потому что и он, и «Ноябрьскнефтегаз» на бумаге принадлежат государственной компании «Роснефть».

Через много лет, в 2012 году, на суде по иску Березовского в Лондоне Роман Абрамович скажет, что Джон Рокфеллер придумал создавать вертикально интегрированные нефтяные компании, то есть такие, у которых одновременно есть и добыча, и переработка. А он, Абрамович, следуя уроку Рокфеллера, придумал создать вертикально интегрированную компанию, объединив предприятия в Омске и Ноябрьске. В Париже в декабре 1994-го Березовскому идея Абрамовича нравится. Правда, в начале 1995 года, после возвращения с новогоднего отдыха, он забывает о ней. Есть дела поважнее – он создает ОРТ. Гендиректором нового телеканала назначен Влад Листьев, наверное, самый популярный телеведущий того времени. А потом, 1 марта 1995-го, Листьева убивают в подъезде собственного дома. И Березовский оказывается под подозрением.

Чечня на телевидении

В конце 1994 года у всех телеканалов России появляется новая важная тема – Чечня. Евгений Киселев вспоминает, что с лета того года у него не случалось ни одного выпуска программы «Итоги», в которой не было бы сюжета из Чечни. Президент этой республики, бывший советский военный летчик, генерал Джохар Дудаев отказывается подчиняться федеральному центру и хочет отделить Чечню от России. Поздней осенью 1994-го на НТВ выходит сюжет о том, что в Ставропольском крае разворачивают военно-полевые госпитали: это значит, что власти решили начать войну.

Примерно в то же время Игорь Малашенко встречает Евгения Савостьянова, тогда еще главу московского ФСБ, и спрашивает его о ситуации в Чечне. Савостьянов отвечает: «Слушай, Игорь, забудь про Чечню на пару недель. Мы там закончим, а потом я тебе все про нее расскажу».

В конце ноября проваливается штурм Грозного отрядами антидудаевской чеченской оппозиции и танками с российскими экипажами. 11 декабря 1994 года федеральные войска входят в Чечню, начинается война – как и предсказывал НТВ. Она, конечно, не завершается через пару недель. Гусинский и Малашенко решают, что показывать войну телеканал должен без прикрас, а корреспонденты – работать по обе линии фронта, и с российской стороны, и с чеченской. Раздражение Кремля тем, как об этой войне говорят на НТВ, растет.

В конце декабря 1994-го первый вице-премьер Олег Сосковец собирает на совещание руководителей всех СМИ. Посмотрев на сидящих в углу Малашенко и Киселева, он зловеще произносит: «С НТВ мы еще разберемся. Вы вещаете по указу президента, лицензии у вас нет. И не будет».

«Ельцину ничего не стоило подписать новый указ о том, чтобы признать эксперимент по вещанию телеканала НТВ на четвертой кнопке неудавшимся и лавочку эту закрыть», – вспоминает Киселев. Но, по его словам, в окружении президента немало людей, которые симпатизируют НТВ и защищают его перед президентом: это и помощники президента Юрий Батурин, Александр Лившиц и Георгий Сатаров, и министр иностранных дел Андрей Козырев. Киселев вспоминает, что однажды глава МИД даже приглашает его на деловой завтрак в особняк министерства на Спиридоновке – чтобы сказать, что поможет, чем сможет: «Но вы будьте поаккуратнее».