Всё сначала! - [8]

Однако не суждено ей было остаться в Сибири, жизнь распорядилась иначе. Пришло известие, что Давид Васильевич при смерти. Лиечка все бросила и поспешила в Ленинград. Ее уговаривали не увольняться – перевестись в аспирантуру. Но отец умирает! Ни о чем другом в ту минуту она думать не могла!

После похорон Давида Васильевича дома надолго не задержалась. Поступила в аспирантуру и уехала в Дагестан. Приступила к кандидатской диссертации на тему неполегающих сортов озимой пшеницы. Работала в трех километрах от Дербента на опытно-селекционной станции имени Ахундова. Вместе с другими аспирантами жили коммуной, а мамуля была ее казначеем. Размещались в двух деревянных бараках – в одном девушки, в другом – парни. Быт был самый простой. Кашеварили прямо на улице. Созывая на обед, били палкой в подвешенный рельс: первыми со всей округи бежали кошки, за ними – собаки и последними, нога за ногу, подтягивались аспиранты. Спозаранку уходили в поле, трудились с шести до десяти утра, после чего бегали купаться – благо, Каспийское море рядом, пережидали пик жары, лежа под мокрыми простынями на полу, и возвращались к работе с трех до семи вечера. В Дагестане не поливное земледелие – богара. Полуденное пекло еле-еле выдерживали и посевы, и люди. Пытались охладиться любым способом. Лиечка заработала себе радикулит: разгоряченная вставала под ледяной душ и, в конечном итоге, застудила поясницу. Лежала на полу влежку, не могла пошевелиться. Товарищи ее за ноги, за руки переворачивали. Клали на спину разогретый кирпич или горячий песок – лечили теплом.

Однажды большой компанией решили забраться на гору Джалган, встречать восход. Насмотрелись, как местная молодежь, словно архары, лихо по ней лазает. До горы, казалось, вроде бы рукой подать, совсем рядом. Вышли ранним утром и еле-еле докарабкались к закату.

Мама рассказывала, что всему удивлялась. Никак не могла привыкнуть к местному укладу жизни: аварцы на берегу моря жили прямо в землянках, без электричества и каких-либо удобств. У них были огромные безухие волкодавы. Когда собаки не пасли скот в горах, они лежали вдоль улиц, провожая прохожих сердитым рыком. Проходя мимо, главное было не оглядываться, иначе спровоцируешь нападение. Малыши, предоставленные сами себе, целыми днями бегали по поселку, срывая немытые овощи и фрукты в огородах. На них были незашитые посередке штанишки: сел, сделал свои маленькие и большие дела и побежал дальше.

Три года по шесть месяцев мама находилась в Дагестане, собирала материал для диссертации. Защитилась уже в Ленинграде. И вот тут начались мытарства с работой. С ее специализацией трудоустроиться в большом городе было не так просто, как на просторах земледельческих регионов. Поэтому Лия, не раздумывая, уехала на Украину. Работала на Мироновской селекционно-опытной станции имени Старченко под началом Василия Николаевича Ремесла.

Историческая справка: В. Н. Ремесло – знаменитый селекционер, доктор сельскохозяйственных наук, академик ВАСХНИЛ и АН СССР, автор сорока сортов разных зерновых культур, в том числе Мироновской-808, широко распространенного в мире стандарта озимой пшеницы. Ныне опытная станция является Мироновским институтом пшеницы Национальной академии аграрных наук Украины, который носит имя В. Н. Ремесла.

Мамуля подавала большие надежды и быстро продвигалась по карьерной лестнице. И снова вмешалась беда – внезапная смерть Лени. Ремесло не хотел ее отпускать, долго не подписывал заявление об уходе, лично предлагал внеочередной отпуск. Но и тут, как незадолго до этого, когда не стало Давида Васильевича, дал о себе знать Лиечкин характер: в Ленинграде мама совсем одна… Печальное событие уже не первый раз срывает ее с места работы.

Когда семья лишилась мужчин, и мама с бабушкой остались вдвоем, ни о каких разъездах по стране уже не могло быть и речи. Зоя Михайловна заявила дочери: «Я больше тебя никуда от себя не отпущу, а если ты уедешь, последую за тобой». Пришлось искать работу в Ленинграде. И в итоге оказалась в инспекции государственной комиссии по сортоиспытанию. Трудилась много и всегда добросовестно. Любую работу превращала для себя и других в приятное занятие.

Лию Давидовну, как и ее отца, влекла практика. Ленинградская область климатически считается зоной рискованного земледелия. Влажность, дожди, почва размякает, поэтому прикорневое полегание большое. Распространены болезни – мучнистая роса, спорынья, тля… Кстати, первый признак нашествия тли – когда по дорожкам вокруг поля бегают трясогузки. Борьба с разного рода вредителями – мамина специализация еще со студенческих времен. Через пять лет бумажной работы по рекомендации отцовского коллеги ей удалось попасть во Всесоюзный институт растениеводства. В сортоиспытательной госкомиссии она была начальником участка, а придя в ВИР, ей – кандидату сельскохозяйственных наук, пришлось начинать все заново, с должности лаборантки. Проработала там до самой пенсии, пройдя путь от лаборантки до старшего научного сотрудника и заведующей лабораторией отдела зерновых культур.

Для Лии Давидовны, блокадного ребенка, испытания военных лет не прошли бесследно. Организм в юном возрасте пережил изменения, которые не позволили впоследствии иметь детей. К тридцати годам Лия задумалась о приемном ребенке. Но, чтобы решиться на столь ответственный и непростой шаг, подарить дом и родительскую любовь брошенному чужому малышу, потребовалось несколько лет.