Всё сначала! - [11]

Бабуля всю жизнь проработала в железнодорожной поликлинике. Оттуда же ушла на пенсию. Ее хотели представить на звание заслуженного врача РСФСР. На собрании выдвигали двоих. Перед началом голосования Зоя Михайловна взяла самоотвод в пользу коллеги, мотивировав это тем, что та старше и на пять лет работает дольше. Великая скромница, ставящая интересы и благополучие других выше собственных. Всегда верно могла поставить диагноз и уберечь от лишних медицинских вмешательств. Например, маленькая, я часто болела ангиной. Мне хотели удалить гланды, но бабушка была против. Говорила: они необходимы! Служат барьером, защищают горло и дыхательные пути от проникновения инфекции. Она настаивала, что при моем низком гемоглобине и плохой свертываемости во время операции может открыться кровотечение. Пошли в клинику, и там врачи лишь подтвердили ее правоту, отказавшись рисковать без необходимости.

Зоя Михайловна дожила до восьмидесяти четырех лет в добром здравии и светлом уме. Ее не стало 20 мая 1991 года…

У нашей семьи есть традиция, провожая гостей, махать им из окна, пока они идут через двор на улицу. Бабуля застудилась на весеннем сквозняке. У нее случился отогенный менингит. Ее прооперировали. Перевели в палату. И вроде бы дело пошло на поправку… Но… развилась тромбэмболия легочной артерии, что и послужило причиной смерти. Мама потом еще долго сокрушалась о том, что так ей и не привезла чай с молоком, о котором она попросила.

Я лишь недавно узнала, какой наказ она дала моей маме: «Никогда не обижай эту девочку. У нее кроме тебя никого нет». Как огненными буквами на душе выжгла!

* * *

17.05.1991 г.

Знаешь, что самое страшное и тяжелое на свете? Это собственная беспомощность, когда у тебя на глазах умирает твой близкий, родной, любимый человек, воспитавший тебя, заложивший стержень добра и любви к людям, который сам только тем и жил, чтобы мне сделать лучше, мне быть полезным и оградить даже от самых маленьких домашних хлопот. Свое бессилие в борьбе со все подминающим под себя возрастом ощущаешь, как проклятие.

<…> Пятнадцать дней. Пятнадцать восхождений на Голгофу. Пятнадцать раз – как на смертную казнь, за страшным, безжалостным приговором. Полмесяца в реанимации без сознания. «Состояние тяжелое, состояние крайне тяжелое, состояние предтерминальное; начались пролежни, три раза переводили на ИВЛ… ну, что вы хотите, в таком возрасте перенести две операции, и сам диагноз очень серьезный, у нас бывали случаи, что и молодые не справлялись», – из реплик реаниматоров.

DS: отогенный менингит с явлениями энцефалита и отека мозга на фоне перенесенного гриппа, осложнившегося воспалением среднего уха. Теперь уже как девять дней на ЛОР-отделении.

Как мы с матушкой радовались каждому ее произнесенному слову, каждому движению руки. А сегодня – утрата сознания, сильная одышка, судорожные явления. А именно сегодня удалось достать достаточное количество церебрализина.

Знаешь, что самое тяжелое и страшное на свете? Это видеть как старится твоя родная мать. Как веселая, жизнеобильная, милая женщина превращается в слабенькую, немощную старушонку. Ей сейчас тяжелей, чем мне. Это ведь ее мать. И с ее-то эмоциональным подходом к ситуации…

Как могу, утешаю, как могу, подготавливаю. Господи, как тяжело.

И ведь как на грех, нет рядом со мной главной поддержки. Нет, нет, этот этап, этот путь я должна пройти сама. <…>

Все что произошло со мной за последнее время – колоссальная встряска, заставившая и подсказавшая воспринимать мир несколько иначе, глубже. Мир становится ближе и понятней. Я теперь не так его боюсь…

Теперь я, тем более, должна стать врачом, потому что этого очень хотела бабуля. Так и не сказанное мне напутствие я увидела в ее взгляде, перед тем, как ее увезли в операционную. Этот взгляд мне не забыть до конца своих дней. Стать врачом – это мой долг перед ней, это подарок ей, она бы была довольна.

Мне очень хотелось быть похожей на Зою Михайловну. Именно она во многом предопределила мой выбор профессии. Мы часто рассуждали с ней на темы врачевания. Бабуля приучала меня доверять докторам и не бояться медицинских манипуляций. Когда требовалось, она сама лечила меня, ставила уколы, объясняя доступным языком, что для чего, куда и зачем. Зоя Михайловна всегда казалась мне немножко волшебницей, ведь ее действия, хоть и через боль, дарили облегчение и выздоровление. И именно от нее мне передалось понятие «сострадание».

Я осознанно пошла по ее стопам, когда решила поступать в медучилище, а потом, если повезет, в институт. Еще в выпускном классе школы меня познакомили с моим будущим педагогом-хирургом Ириной Александровной Колотиловой, которая преподавала в ЛМУ № 5. Она буквально влюбила меня в свой предмет. В училище я штудировала хирургию тщательней других дисциплин. Готовилась к выпускному экзамену по институтскому учебнику и получила пятерку с тремя плюсами. А вот предвидеть, что из всех медицинских вузов города я окажусь именно в том, откуда меня когда-то взяли на воспитание, не мог никто.

Одно время у меня были мысли стать детским хирургом. Но, несмотря на всю мою любовь к предмету, я так и не смогла привыкнуть к некоторым вещам. На практических занятиях приходилось и резать, и вскрывать, и зашивать, держать крючки, зажимы… У меня неплохо получалось, но все через эмоциональный стресс: во-первых, я плохо переношу все, что связано с чужой болью и кровью, во-вторых, терпеть не могу трупы. Когда оперировали пальцы – панариций, например, просто чуть в обморок не падала; то же касалось гинекологии, особенно родов и абортов.