Все случилось летом - [67]

Капитан ощупывал карманы, разыскивая трубку, хотя был уговор: в комнате не курить. Большим пальцем приминая табак, он заговорил:

— Я вот сейчас пойду… Пойду к начальнику и скажу ему пару ласковых. А ты поспи. Спи, тебе говорят!

Но Тедис, откинув одеяло, приподнялся в постели, прямо как был — голый.

— Просить? И не думай, Капитан! Мой отец был слишком мягким, он умел только просить, а я не хочу. Раз виноват — накажите, а просить прощенья — ни за что. Слышишь, Капитан?

Капитан одну за другой чиркал спички, хотя трубка дымила вовсю. Дивпэда-младший, сверкая глазами, бегал по комнате.

— Молодчина, Теди! Вот это я понимаю парень! — повторял он. — И правильно, не надо. Знаешь что? — продолжал он шепотом, склоняясь над кроватью. — Пошли вздуем Лапайниса, честное слово. Поколотим так, чтоб на всю жизнь запомнил.

— Эх ты! — с презрением протянул Тедис и снова лег. — А еще друг называется… Хочешь, чтобы нас обоих в каталажку засадили? Поколотим — ну и что?

— Ну, тогда он…

— …будет бит — ты хочешь сказать, да? А мне-то что от этого? Нет, тут надо действовать тоньше. Надо так, чтобы он наконец понял свое ничтожество, подлость свою. Надо так… Эх! — Тедис глубоко и жадно вдохнул в себя воздух. — Только б сил во мне хватило… Капитан, послушай! Ты молитву знаешь? Помолись за меня, чтобы господь дал мне силы!

Капитан заерзал на стуле, почесывая затылок жесткими пальцами:

— Грех сказать, а что-то позабыл. Как там? «Отче наш…» — И тут же осекся, пристально глядя на Тедиса. — У, шельмец! Опять потешаешься! Неужели нет в тебе совсем уважения? Ведь только что из ледяной купели вылез. Пора бы за ум взяться.

Но Тедис не слушал его.

— Эх! Только бы хватило сил выучиться… на маршала, ну хотя бы на министра. И тогда бы я приехал сюда. И пошел бы по той самой тропке, по которой шли сегодня с работы. Лапайнис бы увидел меня, весь согнулся бы в три погибели, полез ко мне здороваться. А я бы поднял руку: не подходи ко мне, гадина, не подходи близко… И потом бы я сказал ему: «Разве ты…» Нет, я сказал бы: «Разве вы, — так солиднее, — разве вы не помните Тедиса Званитая? А помните его отца, которого сделали своим рабом и затем послали на смерть? Помните стишки, которые любили слушать?» И тогда бы он повалился мне в ноги. Но я бы крикнул: «Ниже, еще ниже, мерзавец, пришел твой последний час!..» Хотя нет, я бы сказал: «До чего же вы жалки, до чего ничтожны, и презирать-то вас невозможно. Вы пустое место…» — и прошел бы мимо с гордо поднятой головой.

Трубка Капитана с шумом брякнулась о пол. Невнятно что-то бормоча, Капитан потянулся за ней, потом ткнул ею в бок Дивпэду.

— Слыхал, чего нагородил, а? Э-э, дети, дети…

— Послушай, Дивпэда, — воскликнул Тедис, — где мои штаны? Еще не высохли? Мне надо идти. Нельзя терять ни минуты. Может, я успею на последний автобус. — Он проворно соскочил с кровати и на одной ноге запрыгал по холодному полу. И вдруг, задумавшись, сел на кровать. — Совсем забыл. Ведь я… у меня нет сапог. Потерял в реке. Как быть?

— Возьми мои, — предложил Дивпэда, — они почти новые. Я понимаю, ты должен ехать. Я понимаю. Я отвезу тебя на моторке до моста, там подождем автобуса. Ключ от лодки в конторе, я знаю, где спрятан.

Капитан молча наблюдал за сборами. Дивпэда-младший принес из кухни одежду Тедиса. Она была мокрая, и Дивпэда отдал ему свою новую спецовку. Ребята собирались в какой-то радостной спешке. Когда все было готово и Тедис нахлобучил на голову мокрую кепку, Капитан сказал:

— Теперь присядем. Полагается на дорогу.

Сели, и он продолжал:

— Вы, как погляжу, в облаках витаете, а на земле, по-моему, верней. Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Еще не поздно и передумать. Схожу к начальнику, все улажу. Ты, Тедис, повинишься, пообещаешь исправиться. А завтра опять возьмемся за багры.

— О чем тут толковать? — негромко произнес Тедис. — Не надо, Капитан. Не могу иначе. В реку свалился я, а не Лапайнис. Я и должен уехать. Но я еще вернусь — поверь.

Он был серьезен, как сама серьезность. Капитану на миг показалось, что худое лицо парня исказило страданье, губы дрогнули, опустились ресницы. На один короткий миг. Потом Тедис открыл свой шкафчик, достал оттуда сверток. Тот самый, который получил, отправляясь на рыбалку.

— Вот видишь, у меня даже харчи есть на дорогу. Чего ж еще?

Они простились. Первым вниз по тропинке шагал Тедис. Воротник брезентовый куртки поднят, кепка низко надвинута, голенища резиновых сапог несколько раз загнуты ниже колен. Ростом невелик, плечи узкие, как у подростка, — настоящий батрацкий сынок, не евший в детстве досыта и потому не ставший большим и сильным. Но шаг уверенный, твердый, словно у маршала на параде.

По пятам за ним следовал Дивпэда-младший. Капитан еще слышал, как он сказал: «Так ты напиши, я к тебе приеду. Не забывай».

Капитан присел на лавочку, лениво попыхивая трубкой. Внизу всхлипнул и забился мерной дрожью мотор. В темноте зажглись два огонька — зеленый и красный. Некоторое время они, казалось, стояли на месте, потом как в воду канули.

А дождь прошел. Кругом бескрайним океаном расстилалась темнота, и Капитану вдруг почудилось, что от того места, где он сидит, в мир уходит множество светлых дорог. По одной из них только что уплыл корабль, — впрочем, какой там корабль: утлое суденышко…