Все реки текут - 2 - [40]

Целую тебя! Целую мою дорогую, милую и обожаемую, совсем еще не старую гувернантку! Увы, но, к сожалению, бывшую гувернантку! Ах, как бы мне хотелось твоего совета сейчас!

Твоя Дели».

Дели быстро пробежала по строкам глазами и осталась довольна. «Да, мисс Баретт наверняка поймет… А что она должна понять? Только то, что я буду рада видеть Аластера у себя, на «Филадельфии», вот и все! Буду рада видеть и ее, и детей Аластера, и его — ничего более». Никаких иных вульгарных намеков Дели в письме не увидела.

Она вложила письмо в конверт и взяла новый лист.

«Уважаемый мистер Рибурн! Пишу вам в несколько грустные для меня минуты. Скончался мой муж Брентон. Похороны уже прошли. Если вам будет интересно, я пришлю некрологи, которые должны выйти в двух газетах Марри-Бридж. И сейчас я отчего-то вспоминаю вас: как вы и ваши тетушки были добры ко мне, когда я болела в вашем доме, после того как привезла вам вашу шерсть, в пути немного простудившись.

Пока стоит неплохая погода, вы могли бы, если бы, конечно, нашлось время и желание, погостить на «Филадельфии» вместе с вашими детьми и мисс Баретт. Я приняла бы вас со всем радушием и попыталась заменить вашим милым крошкам даже саму мисс Баретт…»

Дели задумалась. Она хотела написать «мать» вместо «мисс Баретт», но вовремя остановилась. Это было бы для него слишком больно — упоминание о матери детей, которая от них сбежала, бросив Аластера, забыв о материнском долге…

«…Вот, собственно, и все. Таковы печальные наши новости. Однако, к счастью, дети здоровы, и «Филадельфия» очень скоро опять станет плавучим магазином.

Извините, что пишу так кратко, но у меня тяжело на душе в последние дни в связи с кончиной Брентона и с некоторыми другими обстоятельствами. Мы продали баржу одному симпатичному мистеру, который, кажется, симпатизирует мне. О, не смейтесь! Но это так, к слову. Это похоже на какое-то глупое хвастовство одинокой стареющей женщины…

Извините, пожалуйста, за нескладные и, к сожалению, печальные строки. Надеюсь на скорый ваш ответ. И сообщите: сможете ли и захотите ли вы всей семьей подышать сухим воздухом эвкалиптов. У вас ведь на озере, как всегда, очень сыро, а здесь стоит прекрасная погода, которая продлится еще довольно долго. Желаю вам всего хорошего в вашем деле, в вашем творчестве! Приезжайте вместе со своими красками! А если забудете, то я вам дам. Я уверена, что здесь у нас вы напишете прекраснейшие пейзажи… А может быть, даже и семейный портрет.

С глубоким уважением — Филадельфия Гордон».

Она подписалась своей девичьей фамилией и не стала перечитывать. Тут и слепой прочтет, что она хотела сказать. Она специально хотела сохранить полуофициальный тон, потому что очень боялась, что письмо может совершенно случайно попасться на глаза тетушек или… О ужас! Это невозможно!

«Но мама говорила об этом! Вдруг неожиданно вернется к нему его жена?!» — отчего-то всплыло в голове у Дели, и в животе шевельнулся холодок. — Да нет. Это невозможно!.. Невозможно, потому что невозможно!..» — подумала она, но где-то в глубине души чувствовала, что в ней живет совсем другое — «возможно»!

Аластер… А ведь Аластер, по сути дела, для нее до сих пор загадка. Что их связывает? Только то, что…

Дели поморщилась и прикусила нижнюю губу. Вот об этом ей совершенно не хотелось думать: она была близка с Аластером, а ее Брентон лежал без признаков жизни, но ведь еще живой! И раньше, когда Брентон лежал на корабле, она ездила к Аластеру, чтобы якобы посетить Дороти Баретт… о-о, какие отвратительные воспоминания всплывают в памяти! Отвратительные? Или… восхитительные? О нет, об этом думать просто невозможно! Вот, видимо, от чего такое беспокойство в душе! От этих вгрызающихся в сердце воспоминаний так тоскливо и тревожно — и сейчас, и тогда, когда она, задумавшись, сидела в кают-компании!

А Брентон?! Разве он не бывал пьян, когда она была в Мельбурне? «Пьян» — это не только пьян от бренди. «Пьян» — это значит податлив на соблазны!

Разве она не обнаружила шпильку в его постели, желтую, оставшуюся после блондинки, которую Брентон взял на корабль подвезти? Такими шпильками она никогда не пользовалась!

А эта девушка с матерью, которая так говорила с Брентоном в ее присутствии, словно они были по меньшей мере десять лет женаты?! И ее тоже знал Брентон!..

Дели быстро запечатала конверты, надписала адрес Аластера и мисс Баретт — один и тот же адрес — и выключила свет в каюте, словно хотела спрятаться от своих мыслей во тьме.

«Нельзя, нельзя так думать о покойном. Нельзя!» — вертелось у нее в голове.

В темноте ей показалось, что в каюте необычайно душно. И она вышла на палубу. Стояла полная тишина. Природа спала, даже ветер, казалось, уснул — она не почувствовала ни единого дуновения.

Дели почти интуитивно поняла, что кроме нее еще кто-то был на палубе. На противоположной стороне какая-то тень. Внезапно вырвавшаяся из-за туч луна бросила на палубу отчетливый силуэт. Конечно, это была тень Гордона — Дели интуитивно почувствовала, что это его тень.

Она прислушалась и услышала… Кажется, рыдания? Нет, даже не рыдания, это было похоже на кашель. Так плакали только Мэг и Гордон. Кошмар, неужели он плачет?!