Все равно! - [31]

Надежды больше нет.

— Зря, — сказал я, останавливаясь у своего Феррари. — Она просто хотела жить…

— За руль! — коротко скомандовал он.

На Рейзенштрассе находятся множество посольств и консульств, поэтому здесь существуют ограничения, в виде полиции и специальных бугров на дороге, не дающих водителю ехать быстро.

Вся штука в том чтобы на скорости влететь задними колёсами на такое препятствие и затормозить, сразу после удара сзади. Пока колёса ещё находятся в воздухе.

То есть, ручной тормоз.

Его выкинуло как из катапульты, метра на три-четыре от того места где я остановил машину. Он ударился головой и почти чёрная кровь пузырилась на асфальте. Второй только начал движение на своём маленьком Фордике, и не видел того что произошло. Он встал сзади и дал сигнал: "Можно ехать!"

Я включил заднюю, вдавив педаль в пол. Раздался удар, в зеркале мелькнули разлетевшиеся останки пластикового бампера и ветровое стекло покрылось белой сеткой трещин. Выскочил, пробежал несколько шагов назад, и заглянул в окно.

Мотор въехал в салон придавив его сломанные ноги, он был без сознания. Пистолет с навинченным глушителем виднелся из под его левой ноги. Полиции не надо будет много думать о связи с убийством женщины в представительстве Аэрофлота. Перешёл на другую сторону дороги и взял такси, сумка в руках.

— Was ist los? — спросил шофёр. (Что произошло?)

— Ich weiss nicht, wovon Sie spricht.- ответил я. (Я не знаю о чём вы говорите.)

— Gebt fein acht, mein herr! (слушайте внимательно!) — я ткнул ему под нос карту, так близко, что он затормозил.

— Поедешь по дороге номер семь, потом вдоль границы с Чехией до Хаусдорфа. Там я выйду. Ausgang, verstehen?

Он только вздохнул, проклиная такого придурковатого клиента. Иностранец, Dummkopf! Таскайся теперь по дорогам в объезд. А вдруг что? Ещё неизвестно как заплатит. Это всё явственно читалось на его лице. Я порылся в кармане, вытаскивая бумажки. Три сотни. Гут?

Он улыбался во весь рот. Очень гут! Мамка, млеко, яйки. Зеер гут! Таксисты!

План у меня был простой, даже слишком, как в фильмах про шпионов. Это раньше надо было через пропускной пункт перебираться. Только такого в жизни я не видел, кроме как на нашей границе. Зато теперь, все автобусы следующие на восток, или север, всегда останавливаются, вроде как кинуть последний взгляд, на бывшей границе. В данном случае, в Хаусдорфе. Время было едва полдень, когда я вылез на площади из такси. Автобусы из России, Украины и Казахстана стояли на обочинах, а сама публика бегала по базару, оглашая воздух криками:

— Дывись Мыкола яки чудны штаны, давай зараз твоей жинке купим! Нехай як проститутка ковзается!

— Граждане, господа, товарищи! Имейте совесть! Вас здесь не стояло! И автобус ваш уже уехал!

Я быстренько купил тирольскую шляпу с пером, везде обман! Должна быть с пером фазана, а мне подсунули петуха. И маленькие тёмные очки. Почему-то все смотрят на большие, как будто за ними можно спрятать подозрительную физиономию.

— Эй, дядька!

Усатый водила с запорожскими усами обернулся.

— Чего тебе, хлопец?

— До Киева довезёшь?

— Який ты чудной людына! Плати гроши, в саму Коцапию отвезу.

— А сколько возьмёшь до Киева?

— Та недорого! Триста гривен … евросоюзных!

— Жадный ты. Весь тур триста не стоит.

— Вот и я говорю, — обрадовался он — не стоит. А жить надо … И бензин кусается.

Я засмеялся, он не обиделся.

— Пиво пить будешь?

— Та пойдём! Угощаешь?

Мы расположились под зонтиком в бистро.

— Говори давай! — сказал он, после того как намочил усы.

— Смотри сюда! — я раскрыл свою карту. — Въезжаем в Чехию, ты поворачиваешь на Брно. Объезжаешь его по кольцевой, и в Словакию. Летишь на полной скорости до Братиславы и сворачиваешь на север. Проезжаем Тренчин, ты так и идёшь по этой дороге до Михаловце, граница в пяти километрах. И Ужгород. Хороший маршрут?

Он крякнул, отёр усы и стал подниматься.

— Шутник ты парень! — хохляцкие мотивы из его языка исчезли. — Ты не миллионер часом? Знаешь сколько это будет стоить?

— Просвети!

— Двадцать пять тысяч! — назвал он первую цифру, которая пришла ему в голову.

— А за двадцать?

— А репутация?

Да, репутация это серьёзно. Мне вот тоже о своей надо заботиться.

— По рукам?

Он не ожидал. Подумал.

— Тогда добавляй ещё пять и я пойду Лёшке-напарнику ногу сломаю, а то туристы не поймут с чего такая спешка.

— Иди ломай, я буду через десять минут с деньгами.

Не открывать же при нём сумку, так человек может сна лишиться, чего доброго.

Объезд, он и есть объезд, не разбежишься. Дорога горная, и руки до неё видимо не доходят, зато если кто увязался, я сразу увижу. Так что пока буду считать что оторвался ненадолго.

Туристы стойко терпели до Попрада, а потом устроили бунт, дескать почему их не выпускают. Ни пописать, ни покакать. Вон там базар какой и туристы здесь не ездят, всё дешёвое наверняка!

Тарас Бульба косо взглянул на меня, что делать? Я кивнул. Коммунальный автобус предполагает некоторые неудобства. Тем более мне нужно было купить мешок побольше и набить его разным товаром для облегчения перехода границы.

Зря мы ругаем нашу таможню, конечно она коррумпированная, но за ней присматривают. Это не Украинская, когда в автобус влезают три-четыре человека, остальные ждут снаружи, и устраивают натуральный разбой, отнимая у пассажиров всё, что не укладывается в тесные рамки их восприятия.